Вектор ненависти

«Да плевать мне на районное начальство! – захотелось выкрикнуть Вяльцеву. – Плевать! Я вообще из школы скоро уволюсь. Прямо посреди учебного года, да! Встречусь с Виктором на днях, договорюсь обо всём – и уволюсь. Уволюсь. Уволюсь!» Но вместо этого он неуверенно произнёс:

– И что конкретно вы предлагаете?

– Например, ребята могут написать рефераты, о разных исторических личностях. В 8 классе – история XIX века, так? Пусть каждый из ребят выберет себе историческую личность и напишет реферат. Кутузов, Александр I, Александр II. Выступят с рефератами перед классом. Или – ещё лучше – устроим доклады в актовом зале, перед всей параллелью. Из РУО пригласим… А оценки за рефераты – зачтём. Помните, Андрей Александрович, в советские годы всё любили именовать… помните, называть чьим-нибудь именем?.. Например, не просто школа №18, а школа имени Светланы Савицкой. А классы носили имена пионеров-героев: Вали Котика, Зины Портновой, Лёни Голикова, Марата Казея. И ученики сами выбирали, имя какого пионера носить классу. Назначали докладчиков, те выступали, рассказывали о разных пионерах, а класс выбирал. Вот и наши герои пусть расскажут о разных великих деятелях, а остальные выберут, кто им больше нравится, Багратион или Николай I.

– И будет класс имени Багратиона? Класс имени Николая I?

Удальцова дружески рассмеялась, а Вяльцев вспомнил, как сам школьником делал доклад про пионера-героя Колесникова. Учительница отобрала в классе лучших по успеваемости, раздала им большие красочные плакаты с портретами пионеров-героев и их краткими биографиями (недостатка в такой агитационной продукции советская школа не знала). И на классном часе ребята выступали, рассказывали, а класс выбирал, чьё имя будет носить. Колесников (теперь Вяльцев даже имени его не помнил), доставшийся ему, Андрею, не был известен так, как Марат Казей или Зина Портнова. Андрей вообще впервые услышал о нём, получая плакат из рук учительницы, и был уверен, что у Колесникова нет никаких шансов. И Андрею чувствовал лёгкую обиду: стараешься, а всё равно не победишь. Каково же было его удивление, когда класс предпочёл Колесникова остальным героям-кандидатам. Андрею даже хотелось встать и объявить на весь класс: «Да за кого вы голосуете?! Что вы нашли в этом Колесникове? Давайте выберем Портнову!» Но восторг и сладость внезапно одержанной победы лишили его сил – и класс стал носить имя Колесникова.

– А если не захотят писать рефераты? Если откажутся? – Вяльцев продолжал упорствовать перед Викторией Дмитриевной.

– Не откажутся. Я подключу соцпедагога. А вам ежемесячная премия будет выплачиваться.

Как вольнодумец перед цензором, Вяльцев откинулся на спинку стула. «Что происходит? Как такое получается? – допытывался он у себя. – Я же планирую уволиться, уйти из школы, хоть куда уйти… А мне навязывают дополнительную нагрузку. Зачем мне с рефератами возиться? Зачем вся эта показуха? Чтобы в РУО галочку поставили, да?»

– Я, Виктория Дмитриевна, не горю желанием. Пусть кто-нибудь другой попробует.

– Я уже говорила с Ольгой Михайловной. Но она физику ведёт. Не опыты же ей ставить, согласитесь.

«Вот как! – чуть не выпалил Вяльцев. – И тут всё просчитано. Как умело подводит к тому, чтобы я не отказался!.. Как умело!..»

– Возможно, кто-то ещё захочет…

– Андрей Александрович, отличились ваши ученики, а заниматься с ними должен кто-то ещё? Нет уж, не перекладывайте ответственность на других.

– Ловко! – на этот раз Вяльцев не сдержался. – А почему эта ответственность возложена на меня? Я не согласен.

Теперь уже Удальцова откинулась на спинку кресла. Помолчала некоторое время, спросила:

– С чем вы не согласны?

– Не согласен браться за то, что вы мне предлагаете.

– Очень плохо.

– Что поделать, – развёл руками Вяльцев. Он вдруг почувствовал себя победителем, уверовал в лёгкий успех.

– А если ваши ученики продолжат куролесить? Что тогда?

– Соцпедагог подключится. Хотя она и так с ними работает.

– Жаль, Андрей Александрович. Между прочим, я хотела отправить вас на конкурс «Учитель года», а исторический кружок – большой плюс для участника.

– Я уже на этом конкурсе однажды провалился. Да вы сами помните, как нас прокатили в прошлый раз.

Виктория Дмитриевна помнила. На конкурс отправили словесницу Зотову, одну из лучших в школе, кандидата педагогических наук. Начав преподавать после вуза, она задумала перебраться из средней школы в высшую: со студентами меньше возни, чем со школьниками. Зотова поступила в аспирантуру, защитила диссертацию. Но к тому времени, когда она начала через своего научного руководителя зондировать почву для долгожданного шага, высшая школа уже находилась в таком упадке, что сама руководитель отсоветовала Зотовой соваться в вуз. Остепененной Зотовой, проклинавшей всю систему образования, пришлось остаться в средней школе, чему втайне радовалась Удальцова: очень престижно иметь кандидата наук в педсоставе.