Вельяминовы. Дорога на восток. Книга 2

Джоанна проводила глазами его темноволосую голову и спокойно предложила: «Пойдемте, посмотрим, как Мишель катается, а потом выпьем кофе, все вместе».

Экипажи стояли у подъезда дома Джоанны. Федор, подняв внука, поцеловал его в щеку: «В следующем году  в Лондон поедешь, а потом и к нам, в Санкт-Петербург!». Мальчик прижался белокурой головой к его плечу. Тео шепнула Мадлен на ухо: «Как он на Мишеля похож, одно лицо. Господи, только бы он счастливым ребенком рос!»

-Джоанна его любит, - ответила Мадлен, - мать она хорошая. Да, в общем, - герцогиня улыбнулась, - и отец - тоже.

Тео погладила внука по коротко стриженым волосам, и пообещала: «Когда приедешь, дядя Пьер тебя на лодке покатает, по Неве. И в лабораторию с ним сходите, посмотришь, как электричество работает».

Лазоревые глаза  мальчика загорелись любопытством: «Мама говорила, за электричеством будущее. Я вас люблю, бабушки, - он обнял обеих женщин, - и дедушек  тоже».

-Я сиротой росла, - вздохнула  про себя Тео, - мать продали, я ее и не помню почти, а отец..., - она отчего-то перекрестилась. Наклонившись, поцеловав Джоанну в щеку, женщина велела: «Пишите нам. И ждем вас в России».

Герцог, устраивая жену в экипаже, заставил себя нарочито спокойно заметить: «В следующем году встретимся, милая. Сядешь в Плимуте на корабль военный, и быстро до нас доберешься».

Мадлен посмотрела на него - большими, серыми глазами, в сеточке морщин. Джон вспомнил холодное бретонское лето, и свой шепот: «Прощай, Джиневра».

-Четверть века в этом году, - он  сжал зубы. «Четверть века, как она со мной. Я благодарен, должен быть стократ,  за все это время. Как же я ее люблю».

Мышьяк лежал в его вещах, в запертой, плоской шкатулке. Еще в Лондоне, спустившись в подвальный этаж дома у собора Святого Павла, наблюдая за тем, как невидный человечек взвешивает белые крупинки, Джон поднял голову: «Хорошо, что мы  все переделали. Три яруса теперь под землей, камеры устроили, на всякий случай, и ход к Темзе, к нашей пристани. Что там Майкл рассказывал - можно локомотивы с вагонами и здесь пустить. Впрочем, они еще на поверхности железную дорогу не проложили, лет через пять только закончат. И документы все перевезли в особое хранилище, тоже  предусмотрительно».

На плоской, болотистой равнине, на продуваемом ветром восточном побережье, рядом с морским полигоном, стоял окруженный высокой, каменной оградой, скромный дом. До Лондона оттуда было всего полсотни миль. Джон велел устроить архив именно там. «В Шотландию не наездишься, - объяснил он королю, - даже с железными дорогами.  Бумаги могут в любой момент понадобиться. Я там семью поселил, и он, и она уже в отставке, седьмой десяток им идет. Место тихое, ферма и ферма. Даже овец им купили, - Джон усмехнулся. «Спальни устроили, для тех, кто на полигоне занят, пусть хоть ночуют с удобствами».

-Это потому, - заметил Георг, - что у тебя в Шотландии имения нет, а в Саутенде  дом загородный.

Король посмотрел на карту: «Всего тридцать миль к северу от Саутенда, тебе удобно туда добираться. Хорошо, что не стали этого на южном побережье делать, там слишком многолюдно».

Человечек, запечатав конверт, приподнялся: «Вот, мистер Джон. Несколько доз, для верности. Лучше всего подсыпать его в пищу, или в кофе. Кристаллы без запаха, без вкуса, - человечек улыбнулся, - очень удобно. Мистер Валентин Розе, немецкий химик, открыл способ обнаружить это вещество, - человечек поискал слово, - в организме. Надо взять желудок трупа, и обработать содержимое поташем, негашеной известью и азотной кислотой.  Мышьяк тогда образует соединение, триоксид. Его можно подвергнуть тесту Мецгера, - человечек поскреб нос, - нагреть с углем. На нем выступит блестящий, черный налет - он называется «мышьяковым зеркалом», - человечек внезапно усмехнулся: «Впрочем, у вас там не будет химиков, мистер Джон».

-Никто не будет интересоваться, отчего он умер, - сварливо ответил герцог, пряча конверт. «Спасибо, мистер Фредерик. Как вам лекция мистера Корнеля?»

Человечек всплеснул руками. «Блестящая, блестящая. Я, конечно, не геолог, я химик, но мистер Корнель - редко таких ученых встретишь. Его два часа не отпускали. Я очень рад, что вы мне билет устроили».

-Марта мне рассказывала, - вспомнил Джон, поднимаясь по лестнице, - как Мэтью хотел отравить своего брата, еще малышом. Папа тогда отнес рвоту как раз к Теодору, и он провел реакцию, доказал, что там был мышьяк. Надо будет поставить задачу нашим химикам, пусть разработают быстрый способ обнаружения яда в теле,  для судебных процессов». Он остановился перед  своей комнатой: «Отчего я умер, тоже никто не спросит. Я больной человек, инвалид. Даже если Давид сделает вскрытие  - у него нет  лаборатории, он ничего не сможет доказать. Конечно, придется помучиться, - он вздохнул и толкнул дверь.

-Джон, - тихо  спросила сейчас Мадлен, держа его за руки, - Джон, что такое?