Вельяминовы. Дорога на восток. Книга 2

Он очинил перо и взялся за работу. Свеча уже почти потухла, на фаянсовом блюдце застыл воск. Поль, отодвинув тетрадь, с пять раз переписанным сочинением, хмыкнул: «Все равно, Жанна ошибки найдет. Но ничего страшного. Как она говорит -  надо просто уметь их исправлять. Так и сделаю».

Где-то в курятниках запели петухи. Поль, уронив голову на стол, заснул. Он еще успел подумать: «Два часа осталось, потом в кузницу надо вернуться. Воскресенье, не воскресенье, а заказчика подводить нельзя». Перо выпало из его рук на чистые, старые половицы. Юноша спал и улыбался - нежно, ласково.

Эпилог Май 1821 года, Святая Елена

Бот накренился. Ева взвизгнула: «Тетя Джо!».  Волна плеснула через борт, женщина сильными руками положила парус в галфвинд и рассмеялась: «Все, все. Больше ветра не будет, гавань хорошая, защищенная».  Ева посмотрела на Джеймстаун, столицу Святой Елены. Белые домики были рассыпаны в ущелье, зажатом между скалами, ей было хорошо видно шпиль церкви Святого Иакова, круглую башню форта. Девушка, вдруг, сказала: «Здесь так зелено, тетя Джо, я даже не ожидала».

-Хороший климат, - отозвалась старшая женщина. Джо была в короткой, ниже колена юбке темного сукна, в льняной блузе и берете. Поймав взгляд Евы,  она улыбнулась: «В море неудобно в длинном платье выходить, а так, - она показала на юбку, - так нам можно. Ты потом переоденься, - она кивнула на мокрое платье Евы, - хоть и тепло, но так гулять не след».

Ева с мужем поселились рядом со свекром. Джон обосновался в особо выстроенном доме, неподалеку от резиденции Наполеона. Рядом поднимались вверх каменные стены нового особняка. Герцог развел руками: «Решили возвести, здесь, - он указал на Лонгвуд-Хаус, где жил Наполеон, - термиты, здание уже старое. В новом  много места будет, моя сестра с семьей тоже туда переедут».

Джо, ее сын и невестка жили в пристройке к Лонгвуд-Хаусу. У них была отдельная кухня. Джо, показывая ее Еве, усмехнулась: «Мы  и его величеству готовим тоже. Он у нас кошерную пищу ест. Так удобнее, Давид все равно его пищу проверяет».

Свекор представил их Наполеону. Тот вздохнул: «Жаль, конечно, что Мишель погиб. Но такие люди, как он, долго не живут. Это мы с вами, месье Жан, - он подмигнул его светлости, - еще скрипим, а молодые  уходят. Но я рад, что у Джоанны  все хорошо».

Сын и невестка ушли в комнаты. Джон, стоя во дворе Лонгвуд-Хауса,  глядя на стройку, холодно подумал: «В  конце концов, пригодится это здание. Губернаторскую резиденцию можно  устроить, дорога до Джеймстауна хорошая. Или пусть Ост-Индская компания у нас его покупает. Им оно пригодится, здесь оживленная гавань. Питеру об этом надо не забыть написать, он же член правления».

Джо ловко пришвартовала бот и выбралась  на деревянный причал: «Ты в понедельник в школу приходи. Мы через месяц заканчиваем, но пока возьмешь класс девочек, познакомишься с ними..., А в сентябре...,- Джо оборвала себя и усмехнулась: «Потом посмотрим. И опыт тебе пригодится на земле ван Димена».

Уже когда они садились на невысоких, крепких местных лошадок, - от Джеймстауна до Лонгвуд-хауса было чуть больше трех миль, - Ева спросила: «Тетя Джо, а вы мою бабушку знали, Дину Горовиц?»

Джо тронула лошадь и  перебросила на грудь темные, в седине косы: «И бабушку, и дедушку твоего, Аарона. Мы с ним как раз  в Южной Америке познакомились, когда моего мужа покойного на костре жечь хотели. А потом все вместе в Иерусалим приехали, там мы  их сосватали. И маму твою я помню, еще девочкой маленькой».

Ева посмотрела на дорогу, - они поднимались на холм, за которым стоял Лонгвуд, вокруг была пустынная равнина, дул ветер с моря. «Шесть тысяч человек здесь живет, - вспомнила девушка, - и школа есть, и госпиталь, там дядя Давид принимает. А на этой земле ван Димена  одни каторжники. Господи, как там будет?»

Муж успокаивал ее, говоря, что в Австралии безопасно. Он целыми днями сидел над бумагами, разбираясь в управлении колониями. Как-то раз, улыбнувшись, Джон сказал: «Ты не беспокойся, на всей земле ван Димена людей меньше, чем на одной Святой Елене. Мы с тобой справимся. Я там всего на два года, помощником губернатора, а потом  в Сидней поедем, большой город».

За ними закрылись ворота. Ева, спешиваясь во дворе резиденции, тихо спросила Джо: «А почему все равно его величество охраняют? Отсюда же бежать невозможно».

Женщина пожала плечами и завела лошадей на конюшню: «Брат мой человек недоверчивый, это всегда было известно. А его величество, - она засучила рукава блузы и стала чистить своего коня, - он бежать не собирается, только по сыну своему тоскует. Как твоя свекровь тут жила, они часто о мальчике разговаривали.  Он Шмуэля ровесник, десять лет ему сейчас. Отца и не помнит, конечно, - Джо вздохнула и велела: «Принимайся за своего коня, а потом на кухню пойдем. У нас Шабат сегодня, вместе отобедаем».