Вельяминовы. Дорога на восток. Книга 2

-Из Иллинойса сообщают, - он откашлялся. «Так называемый пророк, глава секты мормонов, Джозеф Смит, принял в Совет Двенадцати Апостолов, в круг своих ближайших последователей, бывшего раввина общины Бней Исраэль, в Цинциннати, Элияху Горовица. Тот отказался от своей фамилии. Он стал именоваться в честь Джозефа Смита. Старейшина Элайджа Смит будет руководить постройкой храма Церкви Иисуса Христа, Святых Последних Дней в Наву, городе, ставшем прибежищем мормонской секты».

В столовой повисло молчание. Стефания, скорчившись в кресле, еле слышно всхлипывала.

-Ты поэтому сбежала? - Эстер наклонилась к ней. «Сара, - она привлекла женщину к себе, - Сара, не молчи, говори с нами...»

Стефания только мелко кивала. Уткнувшись лицом в ладони, она простонала: «Нет! Нет! Пожалуйста! Не спрашивайте меня ни о чем, никогда..., Пожалуйста!»

Батшева все сидела, поглаживая дагерротип. «Одиннадцать лет я тебя не видела, мальчик мой, - тихо сказала она. «Как раз, когда Джошуа родился, мы к вам на обрезание приезжали, в Цинциннати. Из Наву они все на запад ушли, в прошлом году еще, как газеты писали. Старейшины Бригем Янг и Элайджа Смит возглавили шествие стада избранных в землю обетованную. Господи, -  Батшева покачала головой, - прости ты моего мальчика, прошу».

Она прошла в умывальную. Открыв серебряный кран, вымыв лиц, женщина  подушилась ароматической эссенцией. Постояв немного, успокоившись,  Батшева пошла вниз. Пора было проверить, как накрывают обед.

На кладбище было тихо. Эстер стояла, опираясь на трость, глядя на свежевырытую могилу. Гроб, что привезли из Вашингтона, уже был перенесен в изящное, темного гранита отдельное здание. Там располагалось похоронное общество.

Она повертела в руке камешек и положила его на серую плиту. Могила Мирьям была в женском ряду.  Завтра, рядом  должны были опустить в землю Сару Горовиц, урожденную Стефанию Бенджамин-Вулф.

-И меня здесь похоронят, - равнодушно подумала Эстер. «Я еще помню, как я Хаима сюда привезла. Больше шестидесяти лет с тех пор прошло».

Она всегда говорила о смерти с привычным спокойствием акушерки, видевшей на своем веку тысячи трупов матерей и младенцев.

-Мы откроем, -  Эстер удовлетворенно улыбнулась, - женский медицинский колледж. Больницы уже везде есть, и в Бостоне, и в Нью-Йорке, и в Вашингтоне. Будем обучать девушек, они станут сестрами милосердия, врачами…Бедная Мирьям, - она вздохнула, - с эпидемиями мы не умеем пока бороться. Одна вспышка холеры в Нью-Йорке, и не стало никого - ни Мирьям, ни Мораг, ни Теда с его женой. Хоть внучку Тедди они оставили, - она все стояла, вдыхая прохладный ветер с моря, слушая крики чаек. 

-Дебора тоже, казалось бы, и огонь, и воду прошла. Вместе со Шмуэлем в Батавии жила, туземцев там лечила, а умерла  у себя дома, в Амстердаме. Порезалась при аутопсии, заражение крови. В три дня сгорела, как Давид ее. Но внуков успела увидеть, - Эстер сжала сухой, унизанной кольцами рукой трость с набалдашником слоновой кости и усмехнулась:

-Девяносто пять мне, а живу. Кто бы мог подумать. Впрочем, Аарон тоже немного до девяноста не дотянул. Жена его обратно в Польшу отправилась, как Авиталь замуж выдала. И что Судаковы так за эту Святую Землю цепляются? Упрямцы. Авиталь, не будь дура, оттуда сразу после хупы уехала, в Амстердам. Бойкая девочка, это она в мать, не в Аарона. Тот никогда своей выгоды не понимал, праведник. Живет себе со Шмуэлем, двоих детей  родила…, Так и надо, а то столько денег на общину в Святой Земле уходит. С каждым годом все больше. Из нашего кармана, между прочим. Хотя это заповедь, конечно.

Сзади раздались мягкие шаги Натана. Он был в отменно скроенном сюртуке, в  фетровой, дорогой шляпе. Аккуратная, с проседью, каштановая борода, пахла сандалом.

-Все собрались, мама, - сказал он почтительно. «Ждут нас».

-Подождут, - отрезала Эстер. «Зря, мы, что ли, здесь всех содержим - от раввина до сторожа при кладбище?»

Она привыкла к тому, что ждали всегда ее. Ее имя было написано золотом на мраморе в синагогах от Ньюпорта до Иерусалима. Бедные невесты на Святой Земле получали деньги из фонда миссис Горовиц. Каждый год она жертвовала на еврейских сирот, на ешивы, на строительство синагог. Натан, принося ей подписанные чеки, улыбался. В Вашингтоне не было двери, в которую она не могла бы зайти. Президент Полк разговаривал с ней стоя, и обедал у нее в доме, как и сотни других - сенаторов, чиновников, промышленников. Ее сопровождал благоговейный шепот - она помнила Джорджа Вашингтона, и была женой двух героев Войны за Независимость.

Натан взял мать под руку. Вдохнув запах хорошего табака, - Эстер до сих пор курила, не на людях, конечно, - он осторожно, сказал: «Может быть, тогда, пятнадцать лет назад, не стоило устраивать этот брак, мама? Ты помнишь, как Дэвид был влюблен в Стефанию. Может быть…, - он не закончил.  Эстер, кисло, заметила: «Тедди был против этого, они слишком близкие родственники. И Стефания любила…его, - она чуть дернула уголком рта. Вот уже девять лет Эстер отказывалась произносить имя младшего внука.