Вельяминовы. Дорога на восток. Книга 2

-Хватит об этом, - отрезала мать. «Что было, то прошло. Стефания, ты извини меня, дура. Ей с десяток раввинов сказали, что дадут ей развод, сразу же - у нее муж вероотступником стал, а она предпочла умереть агуной. Молодая женщина была тогда, двадцати пяти лет. Вышла бы замуж за хорошего еврея, рожала бы детей…»

-Она уже один раз вышла замуж за хорошего еврея, мама, - вздохнул Натан. Эстер  велела: «Язык свой прикуси, Натан Горовиц, ты…его воспитал, ты и твоя жена. Это вы, - мать остановилась и уперла в сюртук сына костлявый палец, - вы во всем виноваты».

-Да, мама, - согласился Натан. «Мы. Не будем больше об этом. Пойдемте».

Он вел мать к синагоге, поддерживая ее под локоть, и вспоминал резкий голос Тедди: «Не могу сказать, что я рад этому браку,  больно все поспешно. Первый раз слышу, что за два месяца можно присоединиться к еврейскому народу».

-Она девушка, - примирительно ответил Натан, закуривая сигару, - ей легче. И потом, - он пожал плечами, - сам понимаешь, у нас, как бы это выразиться…

-Свои раввины, - сочно заметил Тедди и протянул ему черновик брачного контракта.

-Читай, - велел он и поднял руку. «Я знаю, что вы свой подписываете, но без этого, - он указал на лист бумаги, - я согласия на свадьбу не дам. Стефании еще двадцати одного не было, она несовершеннолетняя».

Они сидели в библиотеке особняка Бенджамин-Вулфов. Натан, посмотрев на раскрытые, большие окна, что выходили в цветущий сад, внезапно улыбнулся. На мраморной скамье стояла плетеная корзина, томно жужжали пчелы. Рыжеволосая, красивая девушка в домашнем, светлом платье, сидела рядом, покусывая травинку, изучая какие-то ноты.

-Хватит рассматривать мою невестку, - добродушно заметил Тедди. «Жаль, что ты на сцене ее не видел, конечно. Вам же нельзя оперу слушать».

Натан вспомнил, как давно, больше тридцати лет назад, Мораг пела ему в Бостоне, и немного покраснел. Из корзинки донесся звонкий, детский плач. Тедди улыбнулся: «Тоже, наверное, певицей будет, как мать. Колетт хочет вернуться на сцену, когда Марта подрастет. Гастролировать она уже не будет, в частных концертах станет выступать».

Женщина ласково достала из корзинки укутанного в кружева младенца. Тедди подмигнул Натану: «Сходил  Тед в оперу, в Нью-Йорке. Колетт тоже из Квебека. Она из тех семей, что еще прошлым веком из Акадии в Луизиану переселились. Мы своим корням не изменяем, - Тедди отпил кофе: «Читай, читай».

Они с матерью поднялись по ступеням к входу в синагогу. Натан, открывая дверь, пропустил Эстер вперед: «Тедди, конечно, себя обезопасил. Деньги в трастовом фонде. Их получают дети Стефании по достижении восемнадцати лет, мальчики - всю сумму, а девочки - право пользования процентами. То есть, они достанутся Джошуа. То есть нам. А тот…, - Натан, на мгновение, раздул ноздри. «Но кто, же знал, что все так повернется? Разве я предполагал, передавая сыновьям банковские вклады, что Элияху…Он ведь все отдал этим мормонам - дом, драгоценности Стефании, все деньги, что мы им выделили...»

Невестка стала говорить о том, что случилось в Цинциннати, - нехотя, запинаясь, - только через год после того, как она бежала оттуда в одном платье, с Джошуа на руках. В газетах уже печатали статьи о многоженстве в новой секте. Стефания, опустив голову, тихо сказала: «Это то, что он хотел…, хотел..., нет, нет, не могу говорить…Он меня бил, каждый день, и при Джошуа тоже. Он сказал, что Господь явился ему во сне, и передал новые скрижали завета. Те, что получил Моше на горе Синай, они неверны. Когда я говорила, что это грех - есть не кошерное, грех, то, что он хочет…, хочет несколько жен, - он меня бил».

Стефания разрыдалась. Эстер  мягко коснулась ее руки: «Надо было нам написать, милая. Мы бы приехали, и образумили бы его. Ничего бы такого не случилось».

Женщина подняла темные, большие глаза. Натан, внезапно, поежился: «Она на Мораг, конечно, похожа, - подумал он. «Та тоже иногда так смотрела».

-Мама мне говорила, - Стефания поднялась и, шурша черным платьем, прошлась по гостиной. «Ее бабушка Онатарио ей рассказывала. О вендиго, - она сцепила длинные пальцы и сглотнула. «Простите, тетя Эстер, я знаю, это язычество, грех…Он был именно такой, - Стефания помолчала, - вендиго. Его бы никто не образумил, - плечи женщины затряслись. Она, пробормотав что-то, выбежала из комнаты.

Мать только затянулась сигаркой: «Если бы он женился на хорошей еврейской девушке, ничего бы этого не было. Что за чушь, какие еще вендиго…, - она поморщилась. Натан, изумленно, сказал: «Но ведь ты сама хотела, мама…, И они были очень увлечены друг другом, ты помнишь».

Эстер вздохнула: «Даже я делаю ошибки, милый».

Они зашли в прохладный вестибюль синагоги. Натан подумал: «Дэвид, как Стефания ему отказала -  так был расстроен, что обвенчался с  первой, кто ему под руку подвернулся. Она потом в Европу сбежала, оставила ему мальчишек. Он, конечно, развелся,  но ведь, сколько лет все это тянулось. Пять, или даже больше. Может быть, хоть сейчас женится. Ему еще пятидесяти нет».