"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция (СИ)

- Она мебель вывезла, - Макс шел по комнатам, - картины, ковры..., Когда только успела..., - он встал на пороге спальни и вспомнил разметавшиеся по шелковым подушкам светлые волосы:

- Я не знаю, как ее зовут, на самом деле, - понял Волк, - может быть, вовсе не Любовь. Но я ее найду, так или иначе, - пообещал себе мужчина, - у нее может быть мой ребенок..., Она говорила, что любит меня, что хочет детей..., - Макс, устало, присел на мраморный подоконник, - зачем ей было мне лгать? Она испугалась, - сказал себе Волк, - я не доказал ей, что на меня можно положиться. Она мне не поверила..., Это моя вина, - подытожил он:

- Я исправлю свою ошибку. Но, пока я ее не нашел, - Макс почувствовал ее запах, летних, теплых цветов, - клянусь, - он жестко усмехнулся, - все остальные женщины пожалеют, что на свет родились. Например, малышка Кассандра, - он сдержал ругательство и перебрался обратно в парк. Пан Крук ждал его на уединенной аллее за час до полуночи.

Волк шел к зарослям сирени. Пан Крук стоял к нему спиной. Он видел рыжие, коротко постриженные волосы, прямой разворот мощных плеч.

- Он такой же, - подумал Волк, - не меняется. И я не изменюсь. Мне сорок лет, я буду жить долго..., -пан Крук повернулся. Волк заметил легкую улыбку на его лице.

Федор вспомнил молодого, белокурого врача, лечившего мальчиков, тогда, в Санкт-Петербурге. «Может быть, мы виделись, - понял он, - и это был вовсе не его брат, а он сам..., Близнецы, очень удобно..., - он пошел навстречу Максу. Марта опустила пистолет:

- Я не могу стрелять человеку в спину, не могу..., - она, из укрытия, видела, что мужчины обменялись рукопожатиями.

- Убей их обоих, - велела себе Марта, - не жалей никого. Они не жалели..., - она подумала, что зять мог прийти на встречу в кольчуге:

- Бедренная артерия. Он истечет кровью, а следующим я пристрелю Макса..., - Марта, в белесом свете ночи, заметила, что Волк что-то говорит. Женщина начала стрелять.

Макс услышал свист пуль. Пан Крук сбил его с ног, прижимая к дорожке, закрывая собственным телом. Горячая, темная кровь полилась на песок. Он прошептал:

- Здесь Марта..., Беги, Волк..., - Федор Петрович потерял сознание.

- Он не выживет, - холодно подумал Макс, осторожно вынимая пистолет из кармана его пиджака, - у него артерия перебита. Я не успел ему сказать..., - пан Крук хрипел, а потом наступила оглушающая, звонкая тишина. Макс, неслышно двигаясь, выбрался из-под тела:

- Это она стреляла.

Волк скосил глаза на пана Крука. На дорожке расплывалась лужа крови.

- Если наложить жгут..., - Волк оборвал себя:

- Это лучше, для всех. Теперь легче убить императора, а Любовь..., я и сам ее найду.

Он поднялся, и подождал немного. Звенели комары, в ночном небе кричала птица. Волк проверил свой пистолет. Он выпустил по кустам несколько пуль и замер. Пан Крук не шевелился. Волк раздвинул ветви сирени и увидел примятую траву, с темными каплями на ней. Он снял с куста клочок черной ткани и понюхал. Пахло свежей кровью.

- Ее все равно поймают, - сказал себе Макс, - русские ей этого не простят. А у меня есть другие дела, -он, не оборачиваясь на пана Крука, свернул направо, в лощину. Макс помнил небольшой пруд на карте парка. Он собирался привести себя в порядок и добраться до села Коломенского.

Он не стал рисковать и возвращаться на Петербургское шоссе. Его одежда была непоправимо испорчена кровью пана Крука. Волк, искупавшись в пруду, кое-как замыл пятна на пиджаке. Он дошел до ближайшей деревни к востоку от парка. Волк сдернул с веревок старые, заплатанные штаны и армяк. Саквояж был у него при себе.

- Мы с Техником одного роста, - Волк переоделся и забросал вещи ветками, - возьму его костюм. Мой багаж пусть остается на Брестском вокзале. Отправлю Халтурина на Украину, а Техник вернется обратно в столицу. Пусть узнает о смерти отца, - Волк решил ничего не рассказывать Саше.

- Незачем, - на Дмитровской дороге Волк заглянул в простонародный трактир, для извозчиков.

- Мы с Кассандрой подождем, император еще в Москве. Техник поедет на пригородном дилижансе в Тверь. Это безопаснее.

Волк заказал чаю и достал из саквояжа пачку папирос. На него никто не обращал внимания. Извозчики устало сидели за столами, над заплеванным, деревянным полом висел табачный дым.

- Я ее ранил, - размышлял Волк, - может быть, она умрет, в парке. Или жандармы ее найдут, арестуют..., Вряд ли пан Крук пришел на встречу один. Его охрана спохватится..., - он вспомнил Вашингтон, и кузину, в траурном, черном платье, с прямой, жесткой спиной:

- В любом случае, - разозлился Макс, - я ее больше не увижу, никогда. Забудь о ней. Тебе надо убить императора и найти Любовь.

Он взял раннего извозчика. Макс велел ехать окольными дорогами, не заглядывая в центр города. Любой жандарм обратил бы внимание на простонародный наряд Макса, на смазные сапоги, и дорогой саквояж. Сапоги Макс прихватил в той же деревне. Обувь невыносимо жала, однако он велел себе терпеть.