Вельяминовы. За горизонт. Книга 2 (СИ)

– На юге, по прогнозам, ожидаются еще снегопады. Значит, – он подмигнул учителю, – причин волноваться за поведение или успеваемость Адольфа нет… – в лихтенштейнском паспорте племянник тоже стал Ритбергом фон Теттау:

– Адольф Алоиз Отто Мария Себастьян… – грозди имен Макс помнил наизусть, – хорошо, что он пошел в нашу породу. Он похож на Отто. Того еще подростком отобрали, как образец арийской расы. Нация поддержит вождя, преемника крови и духа фюрера… – учитель всплеснул короткими ручками:

– Никаких, никаких причин. Адольф преуспевает, во всем, за что берется, мальчики его уважают… – Адольф Ритберг носил капитанскую повязку школьной футбольной команды. Племянник председательствовал на заседаниях дискуссионного клуба, и посещал дополнительные занятия по испанскому языку. Макс бросил в рот несладкий леденец с горными травами. Он старался не курить при мальчике:

– Что Клара пишет, – поинтересовался он, – в южном полушарии скоро зима, начинает холодать… – после школы, оставив Адольфа в машине, в компании охранников, Макс заглянул к адвокатам. Он сам не появлялся на главном почтамте Цюриха. Корреспонденцию из абонентского ящика забирали служащие юридической конторы. По соображениям безопасности Феникс избегал многолюдных мест:

– Даже в Аргентине надо быть начеку, – напоминал он себе, – о чем я всегда напоминаю Эйхману и Менгеле, Барбье и Рауффу… – ему передали бандероль с пасхальными подарками для Адольфа, от семейства Вальтера:

– Бандероль и письмо… – на конверте стоял парижский штамп, – я сразу понял, что это за почерк… – Феникс заставил себя успокоиться, – если она в Европе, я отыщу ее и убью. Мерзавка, предательница, змея… – конверт он пока не вскрывал:

– Клара прислала настоящий индейский нож с костяной ручкой… – голубые глаза племянника восторженно блестели, – только такие вещи в школе не разрешают, дядя Макс…

Лимузин свернул к старинным домам под черепичными крышами, на высокой набережной озера. Макс погудел, один лендровер отстал:

– Они припаркуются на повороте, проследят за дорогой. Вторая машина обеспечит сохранность периметра, как я объясняю на инструктаже… – Феникс не ездил по Швейцарии с оружием, но у каждого охранника имелся при себе автоматический пистолет американского производства. Он успокоил племянника:

– Я возьму кинжал на ответственное хранение, как говорится… – лимузин мягко притормозил, – беги, милый. Нам надо заглянуть к твоим дольменам, а я не хочу карабкаться по серпантинам в темноте… – узнав, что они поедут мимо Ивердона, подросток горячо попросил:

– Можно, я посмотрю неолитические постройки, дядя Макс? Другого такого случая не выпадет, а я бы сделал в школе интересный доклад с фотографиями… – мальчик любил историю:

– Он в меня пошел, – Макс расстегнул замшевую куртку, – он отлично учится, видна кровь фон Рабе… – здешние дольмены, на фотографиях в туристической брошюре, напомнили ему о стычках с партизанами в Бретани:

– И месье Маляр, и месье Корнель выжили, – говорил себе Макс, – осторожность превыше всего. Нельзя рисковать всякими фальшивыми танкистами, вроде рядового Фрица Адлера… – мистер Холланд, судя по всему, пока сидел в Англии и никуда не собирался, но Феникс не мог пренебрегать безопасностью:

– В Лозанне надо переодеться, – он прислонился к нагретому солнцем капоту лимузина, – в горах сейчас десять градусов мороза, а то и больше… – ветер с озера шевелил его светлые, с едва заметной проседью, коротко стриженые волосы:

– Поторопись, – добродушно велел он Адольфу, – ребята ждут у входа. Я покурю. Рискну очередной лекцией от поборника здоровья, то есть тебя… – смешливо фыркнув, племянник поскакал к золоченой вывеске кафе: «Шильонский замок». Макс проводил его глазами:

– Еще вытянулся. Он будет выше меня, как покойный Отто. Характером он пошел в Эмму, добрый парень растет… – он вытянул из кармана куртки письмо:

– Она в Москве, – понял Макс, едва пробежав рукописные строчки, – предательница хочет заманить меня на Лубянку. Она придумала какого-то ребенка… – Макс ни на грош не верил Ционе:

– Она знает, что ради Фриды и Адольфа я готов на все. Она играет на моих чувствах, гадина. У нее нет ничего святого, но руки я о нее марать не стану. Пусть сдохнет сама, где бы она ни обреталась… – тщательно разорвав конверт и письмо, пустив клочки по ветру, Феникс отряхнул ладони:

– Вот и все. Больше я ее помнить не хочу, и не буду… – он потянул на себя дубовую, вертящуюся дверь кафе.

После обеда распогодилось. Теплый ветер разогнал облака над озером Невшатель. Ряды серых дольменов стояли на окраине городка, среди окутанных ранней зеленью деревьев. Влажная трава хлюпала под ногами, на обочинах тропинки появились мелкие цветы. На аккуратной площадке для отдыха поставили сосновые скамейки. Захватив кодак, Адольф бродил среди камней.

Вытянув ноги, попивая из фляги кофе, Максимилиан шуршал газетой: