Вельяминовы. За горизонт. Книга 2 (СИ)

– Он работает с нашими сделками по продаже картин, больше нам ничего не надо… – Макс заранее переслал в Лозанну альбом со снимками полотен для будущего аукциона. Он рассчитывал на хорошую прибыль:

– Арабы не жалеют денег на искусство, впрочем, здешние дельцы тоже… – месье Вале предупредил его о концертах на вилле. Феникс подставил лицо весеннему солнцу:

– Малышка Вальтера вышла замуж за жида, музыканта. Мы его только случайно не отправили в печь в Аушвице… – он читал биографию господина Авербаха, – ладно, она меня не узнает. В Вене она была до смерти напугана. Краузе передал ей снимок Моллер, но сучку пока так и не нашли… – он мог развлечься с малышкой:

– В конце концов, я хотел жениться на жене еврея, только она оказалась упрямой тварью… – подумав о покойной Элизе, он помотал головой:

– Нет, я не хочу подбирать объедки Холланда. И вообще, лучше быть первым у женщины. С мерзавкой так случилось, но она меня предала, предала нашу девочку, Фредерику… – он тем не менее хотел поинтересоваться у фрау Адели, что стало с его бывшей золовкой. У Макса было предчувствие, что Марта со старшим Адольфом обосновалась в Лондоне:

– Генрих продался англичанам задолго до войны. Неудивительно, что они позаботились о его семье… – он вспомнил серо-зеленые глаза старшего племянника, каштановые, с рыжими прядями, волосы:

– Одно лицо с Генрихом. Надо его найти, забрать у проклятой дуры. Как она воспитает ребенка, когда у нее одна извилина в голове? Хотя старший Адольф юноша, ему почти семнадцать… – он поднялся:

– Ладно, пусть младший Адольф становится историком. Нельзя обрубать мальчику крылья… – Феникс замер:

– Разумеется. Отличный ход. Где еще изучать библейскую археологию, как не в Израиле? Арабский язык ему тоже пригодится… – Феникс объяснялся на рыночном арабском, но хотел, чтобы младший племянник хорошо выучил язык:

– Я смогу приехать в страну, навестить его… – он понимал, что идет на огромный риск, но ничего другого ему не оставалось:

– Мне надо найти Фредерику, она моя дочь. Было бы хорошо, если бы дети поженились, – понял Феникс, – ничего страшного, что они кузены. Фредерика ему подходит как нельзя лучше. Он переписывается с Кларой, но это детское… – до него донесся восторженный голос:

– Дядя Алоиз… – прилюдно племянник никогда не называл его настоящим именем, – смотрите, здесь есть рисунок, на скале, то есть остатки рисунка… – Макс отозвался:

– Сейчас, милый. Делай последние фото, нам пора… – свернув газету, он пошел к племяннику.

Кортеж подъехал к воротам виллы месье Вале после полуночи.

Прикорнув на заднем сиденье под овчинной курткой, вытащенной из багажа в Лозанне, Адольф проснулся от ласкового голоса дяди:

– Мы на месте, милый. Я понимаю, что ты устал, но надо немного побыть с хозяином и нашими друзьями… – Адольф привык к гостям, появляющимся на вилле. Каникулы мальчик всегда проводил дома. Соученики приглашали подростка присоединиться к семейным вылазкам в альпийские шале, или на Лазурный берег. Адольф извинялся:

– Мой дядя одинокий человек, не хотелось бы оставлять его на праздники… – учителя хвалили его сердечность и отзывчивость. В школе никто не знал о настоящем происхождении Адольфа. Дядя объяснил, что до возрождения рейха мальчик должен скрывать правду о своем отце:

– Об этом знают только ветераны движения, братья СС… – Адольф оглядывал огромную гостиную виллы, – для остальных я сирота, потерявший родителей… – дядя сказал Адольфу, что его мать, истинная арийка, валькирия рейха, принесла девственность на алтарь родины:

– У нее не было иной миссии в жизни, кроме служения народу Германии. Она стала избранным сосудом для тебя, мой милый, наследника фюрера… – мать Адольфа, графиня Эмма фон Рабе, умерла родами в Патагонии. Макс велел старым сподвижникам молчать:

– Мальчику не след знать о русском… – поморщился он в разговоре с Рауффом, – и, тем более о первом ребенке Эммы… – младший брат дяди, Отто фон Рабе, геройски погиб, защищая Берлин от полчищ славянских варваров:

– Был еще один брат, дядя Генрих… – Адольф принял от официанта кофе, – однако он продался англичанам. Он хотел убить фюрера, моего отца, но дядя Макс защитил жизнь вождя Германии… – как и полагалось настоящему арийцу, дядя Макс, не дрогнув, казнил предателей:

– Дядю Генриха и моего дедушку… – Адольф вдохнул сладковатый дымок кальянного табака, – я бы тоже так поступил. Впрочем, у меня еще появится эта возможность… – подросток не сомневался, что его старший кузен, тоже Адольф, не имеет ничего общего с возрождением рейха:

– Он ариец, но только по крови, а не по духу, – подумал юноша, – воспитание важнее происхождения… – недавно дядя рассказал ему о своей дочери, Фредерике. Девочка родилась во время войны:

– Мы с ее матерью, венгерской аристократкой, хотели обвенчаться, – вздохнул дядя, – однако Цецилия не смогла выбраться из Будапешта. Русские ее расстреляли, девочка попала в приют… – Фредерику забрали в Израиль приехавшие в детский дом после войны жидовские эмиссары, как о них выражался дядя: