Вельяминовы. За горизонт. Книга 2 (СИ)

– Двадцать первое марта, суббота… – Пасха приходилась на следующие выходные, – ровно ничего интересного… – Neue Züricher Zeitung сообщала о возможном бегстве Далай-Ламы из Китая в Индию и об инициативах победивших на Кубе коммунистов:

– Отмена сегрегации и понижение стоимости аренды квартир, – усмехнулся Макс, – товарищ Фидель усвоил уроки Парижской Коммуны. Правда, тогда квартплату вообще отменили… – внизу страницы, в заметке петитом, он наткнулся на что-то любопытное:

– В связи с ухудшением франко-американских отношений, президент де Голль, по слухам, откажется размещать на территории страны американские ракеты, дальнего радиуса действия… – речь шла о боеголовках «Юпитер», способных поразить цель за три тысячи километров. Автор утверждал, что США обратится за помощью к другим союзникам по Атлантическому блоку, Италии и Турции. Феникс хмыкнул:

– Русским это не понравится. В Турции ракеты будут под их боком, рядом с границей. Именно поэтому они вырастили Кастро и вкладывают в него деньги. Они утыкают Кубу своими ракетами, начнут бряцать оружием…

В сейфовой ячейке цюрихского банка, рядом с пуленепробиваемым футляром для рисунка Ван Эйка, хранилась и вторая, столь же надежная шкатулка. Максимилиан давно превратил драгоценности и вырванные в лагерях протезы в аккуратные слитки золота:

– Денег хватит не только Адольфу, – он нашел глазами парня, – но и его внукам. У нас достаточно средств на возрождение Германии, на создание новой армии… – в охране Макса начали служить не только старые члены СС:

– Ко мне приходят их дети, парни, родившиеся во время войны. Им сейчас восемнадцать, девятнадцать… – сизоватый дымок сигареты сверкал в полуденном солнце, – отцы воспитали их в преданности рейху и фюреру… – Максу присылали молодежь из арабских стран. Его друзья, саудовские шейхи, были заинтересованы в тренировке юношей для будущих акций:

– Заодно парни учат языки, а наши ребята ездят в лагеря для палестинских беженцев. Взаимовыгодный обмен, так сказать… – убирая в ячейки очередные золотые слитки, он всегда касался шкатулки серого металла:

– 1103 утверждала, что это самый надежный сплав. Наша ценность в полной безопасности… – шкатулку, как и ячейку, снабдили кодовым замком. Набирая шифр, Макс думал о ледяной пустыне, далеко за полярным кругом:

– Миссия Отто, правда, наткнулась на оазис, и даже на каких-то неполноценных эскимосов. Племя уничтожили, наше сокровище никто не тронет… – черная коробочка тускло блестела, Макс протягивал руку к алому рычажку:

– 1103 не подвела. Я могу начать запуск откуда угодно, из любого места мира. Ракетам с острова хватит четверти часа, чтобы достичь Нью-Йорка… – он поглаживал пульт, – полсотни боеголовок обрушатся на город… – о пульте не знал никто, кроме Рауффа:

– Если со мной что-то случится, он займет мое место, позаботится об Адольфе… – Макс отогнал эти мысли:

– Ничего не произойдет. Мне еще не исполнилось пятидесяти, я здоровый человек… – на вилле оборудовали бассейн для гостей, но Феникс предпочитал плавать в озере, даже зимой. На участке разбили теннисный корт. Помня о пристрастии покойного Генриха к игре, он не очень любил браться за ракетку, но Адольф преуспевал в теннисе. Ради мальчика Макс со вздохом преодолел свою неприязнь. Парень щелкал кодаком, одновременно ухитряясь что-то записывать в блокнот:

– Он пошел в Эмму, – улыбнулся Феникс, – он любит спорт… – племянник однажды заметил, что хочет стать историком или археологом. Максимилиан вздохнул:

– Милый мой, это похвально, но нации нужен трибун, вождь… – Адольф отозвался:

– Мой отец, фюрер, любил искусство и собирался посвятить себя карьере художника. Его увлечения не помешали ему возглавить германскую нацию, дядя Макс… – Феникс подумал, что племянник прав. Сначала он намеревался отправить Адольфа на юридический факультет. В Германии не было военных академий, а вермахт начали восстанавливать всего пять лет назад. Феникс отказывался называть армию иначе:

– Вермахт есть вермахт, рейх есть рейх, а фюрер есть фюрер, то есть его наследник. Ладно, – он потушил сигарету в аккуратной пепельнице, – не обязательно быть адвокатом, чтобы пройти в парламент. Даже наоборот, лучше заниматься немецкой историей. У народа это вызовет уважение. Надо подумать, в какой университет отправить Адольфа… – за делами в Западной Германии присматривал Садовник:

– Краузе процветает в Бонне, – Макс поднялся, – через десяток лет он станет депутатом парламента. Скоро Адольф подрастет, получит диплом. Краузе поможет мальчику в политической карьере… – он велел Фридриху не вмешивать его патрона, адвоката Штрайбля, в дела движения:

– Пусть он негласно помогает нам, – тонко улыбнулся Макс, – как Карло Ферелли в Риме, но Штрайбль сидел в Дахау, к нему нет доверия… – юрист на каждом углу заявлял, что попал в концлагерь за сопротивление режиму наци. Макс зевнул:

– Он сел в тридцать шестом году, какое сопротивление? Наверняка, он уголовник, сутенер или спекулянт… – прошлое Штрайбля его не интересовало: