Величайший блеф. Как я научилась быть внимательной, владеть собой и побеждать

Выводы Шварца и Клора были подтверждены множеством других экспериментов. Биржевая активность падает в пасмурные дни и растет, когда выигрывают популярные спортивные команды. Везде и всегда случайные события влияют на наши решения, никак не связанные с этими событиями просто потому, что они влияют на наше настроение. Однако если объяснить человеку, что с ним происходит, он, скорее всего, исправится.

И это отличная новость, потому что так можно побороть тильт! Ну, по крайней мере, до определенной степени. Если я научусь определять причину своего тильта, то, возможно, перестану приписывать ложный смысл чувствам, которые испытываю. Если я расстроена из-за того, что упустила банк, надо признать это и понять, что при следующей раздаче тот проигрыш уже не имеет значения и разочарование лучше забыть.

К сожалению, этот метод работает, только когда чувства не слишком интенсивные, – когда внутри бушует ураган, это не пройдет. От сильных эмоций так просто не избавиться. Гнев. Ликование. Глубинные, мощные, как землетрясение с большой магнитудой, чувства просачиваются в процесс принятия решений, несмотря на все наши усилия. Тут мало понимать, что вашими действиями управляют скорее эмоции, чем разум: это не поможет вам скорректировать курс. Вряд ли ведь, если вы сообщите игроку, упомянутому Штейнмецем, что он немного не в себе, это спасет стол или зубы игрока от повреждений. Скорее, он просто обратит свой гнев на вас.

В таких случаях полезно научиться предвидеть момент, когда эмоция захлестнет вас с головой, и тем самым отрезать ее от источника энергии. Уолтер Мишель часто признавался, что не может позволить себе держать в доме шоколад. Он слишком хорошо себя знал: если в пределах доступности будет шоколад, он его съест, хотя всю жизнь посвятил развитию самоконтроля. Шоколад вызывал у него положительный тильт. Желание столь сильное, что его невозможно игнорировать. Вот почему так важно предвидеть эмоции. Надо научиться догадываться, какие чувства могут у вас возникнуть в будущем, и соответственно корректировать свои действия в настоящем.

Когда я только начинала изучать покер, я прочла книгу Гаса Хансена “Карты на стол”, где автор описывал каждую свою руку на пути к победе на одном из самых престижных турниров, Aussie Millions. У Хансена репутация очень азартного игрока: он более чем агрессивен и много раз в прошлом проигрывал весь свой банкролл (и еще немного сверху). Вот почему мне особенно запомнилась одна раздача из этой книги, когда Гас играл настолько не похоже на себя, что я невольно обратила внимание на этот случай, хотя тогда еще не могла понять всей его подоплеки.

В один напряженный момент турнира Гас сделал большой рейз, имея на руках туза и короля – одни из лучших карт в колоде. Но игрок на более поздней позиции пошел олл-ин, и Гас оказался в несколько затруднительном положении. У Гаса было больше фишек, чем у агрессора. Он понимал, что у соперника может быть карта хуже, чем та, с которой обычно идут олл-ин (поскольку все знают, что Гас играет агрессивно и может поднять, имея посредственные карты, они могут не сбрасывать карты в более широком диапазоне, чем обычно, – цикл НОРД в действии). Он вполне мог бы сколлировать и выиграть. Но кое-что остановило его: прежде чем коллировать, он задумался о том, что будет в случае, если он проиграет. Тогда самый большой стек будет уже не у него. Он не сможет играть так, как ему хочется, ведь придется выбирать скорее оборонительную стратегию. Настроение испортится до конца дня, и он будет играть хуже обычного. И Гас сделал то, на что большинство игроков никогда не пошли бы: сбросил сильную руку.

В этом эпизоде сказался огромный опыт игры Гаса. Чаще всего нам не удается предвидеть свои эмоции. Мы не можем с уверенностью сказать, что почувствуем. В каком случае испытаем более острое сожаление. Самоанализу необходимо учиться, и в данном конкретном эпизоде Гас продемонстрировал выдающееся мастерство, до которого мне далеко. Дорого бы я дала, чтобы вернуться назад в прошлое, когда играла с теми злополучными королем и валетом (с которыми, как ни грустно это вспоминать, я вылетела и из первого в своей жизни живого турнира), и принять из мирового эфира послание от Гаса.

В состоянии тильта мы действуем хуже всего. Джаред учит меня: представим то, насколько хорошо я играю, в виде гусеницы. Мысленно разделим эту гусеницу на три части: A, Б и В. А – это когда я играю лучше всего. Это бывает редко – чтобы так играть, я должна быть на пике формы. В – это когда я играю хуже всего, и в теории такое должно происходить столь же редко, как и А. Б – это середина гусеницы, где она выгнулась волной. Она самая длинная и заметная. Чтобы научиться играть лучше, мне нужно сдвинуть всю эту кривую, нужно, чтобы гусеница поползла: игра типа В переползла на место Б, а Б сместилась на место А, а А продвинулась дальше. Тильт не просто тормозит этот процесс, но и обращает его вспять, и если я не приложу усилий, то никогда не стану играть лучше.