Величайший блеф. Как я научилась быть внимательной, владеть собой и побеждать

– Я думаю, Эрик – он как гора. Понимаешь, о чем я? Очень уверенный и могучий. А я вот скорее обсидиановый нож – довольно безумное орудие, можно порезаться, но если правильно его направить, то очень эффективное. – Он на минуту задумывается и добавляет: – Нет, Эрик – скорее вулкан. Обычные горы не могут атаковать, а вулкан может.

Сравнение с вулканом кажется мне уместным. Стрекозо-динозавро-вулкан. Чем дальше, тем более сложносочиненными метафорами обрастает Эрик.

После той встречи за кофе мы с Чуи надолго теряем друг друга из вида. Он исчезает из мира покера и не показывается в нем большую часть 2017–2018 годов. Сказываются полоса проигрышей, усталость, перемены в личной жизни, необходимость отдохнуть. Я встречаю его снова совершенно случайно почти два года спустя в летнем лагере в рамках WSOP в “Рио”, куда собираются со всего света старые и новые игроки. Встречаю – и с трудом узнаю. Борода исчезла. Волосы аккуратно подстрижены. Вместо застиранного малинового худи – аккуратная серая футболка. Чуи крепко обнимает меня, и мы быстро обмениваемся новостями – скоро перерыв закончится и нам нужно будет играть дальше. Он по-прежнему занимается йогой. И боевыми искусствами тоже. И недавно занял третье место на важном событии Мирового покерного тура в Белладжо, выиграв почти миллион долларов. Что ж, это хорошее новое начало после перерыва в соревнованиях, который Чуи был вынужден сделать, чтобы вернуться готовым и полным сил. Однако кое-что все-таки изменилось.

– Когда мы виделись в прошлый раз, прическа у меня была куда длиннее, – с улыбкой говорит он.

Но это будет два года спустя. А пока что волосы еще длинные, удача на его стороне и энергия течет, как ей положено. Чуи – остров спокойствия в коварных бурных водах, угрожающих захлестнуть меня. Его слова звучат просто и понятно, когда еще очень многое в мире покера остается для меня чуждым. После наблюдения за игрой хайроллеров моя голова пухнет от терминов, о существовании которых я раньше не подозревала. Блокеры. Капнутые диапазоны. (“КАПНУТЫЙ ДИАПАЗОН, – записал аккуратными большими буквами в моем блокноте во время перерыва Джейсон Кун, – когда, исходя из того, как игрок разыгрывает свою руку, понятно, что его карты не могут быть сильнее какого-то предела. Например: если игрок точно трибетил бы тузов на префлопе, значит, на флопе туз-дама-тройка у него максимум средний сет”.) Фолд-эквити. Голова у меня идет кругом. Мне кажется, я никогда во всем этом не разберусь. Так я и говорю Эрику.

– Со временем все прояснится, не пытайся понять все сразу, – отвечает он.

Я киваю.

– Какие планы на завтра? – спрашивает он. – Снова турниры?

– Ага, они. Ах да, и еще завтра я наконец встречусь с Филом Гэлфондом.

– Это здорово. Рад, что ты сумела с ним договориться. Фил один из лучших. Он отлично знает все эти мудреные термины. Он лучше разбирается в математике, чем я. И поможет тебе разобраться.

Я снова киваю. Мне остается только надеяться, что так и будет.

Ремесло рассказчика Лас-Вегас, март 2017 года

Лгите мне прямо здесь, под луной. Расскажите мне какую-нибудь потрясающую сказку!

Фрэнсис Скотт Фицджеральд, “Прибрежный пират”[36]

Единственное, что мне известно о Филе Гэлфонде, – это то, что он как-то раз купил в Ист-Виллидж две квартиры в стиле лофт, одну над другой, прорубил перекрытие между ними и сделал горку, чтобы скатываться с этажа на этаж. Это было хитроумное, сделанное на заказ сооружение из нержавеющей стали, дающее разгон чуть больше того, при котором получается сохранять спокойствие (со временем Фил стал предпочитать традиционные лестницы, если нужно было попасть на другой этаж). Потом он переехал в Лас-Вегас, а горку брать с собой не стал. В итоге ее продали за пятнадцать тысяч долларов.