Великая аграрная реформа. От рабства до НЭПа

Е. Прудникова: Ставили постоянно. Но методы применяли какие? Результат получился обратный: восстание раскормили до размеров локальной войны. Тухачевский же, дворянин по отцу, но крестьянин по матери, крестьянскую психологию понимал. Важно было не сжечь очередную деревню, важно добиться нужного приговора общины. Тем более крестьянам, которые жили в обстановке тотального террора, все эти игры по лесам давно уже осточертели. Им было все равно, кто победит — лишь бы кто-нибудь победил уже, и все это, наконец, кончилось. А еще Тухачевский понимал: что-то сделать можно, только если не ставить невыполнимых задач и не делать невыполнимых угроз.

Корреспондент: Это что, такая великая тайна мироздания, что ее обычным умом не понять?

Е. Прудникова: По-видимому, тайна. Грозился же товарищ Безбабный вытоптать своим отрядом поля и вырубить сады. Это что — выполнимая угроза? Сады еще куда ни шло — но поля всей деревни он сколько времени топтать будет? Впрочем, Тухачевский тоже был изрядным романтиком насчет задач и угроз. Вот смотрите, что он поначалу собирался делать.

Еще 15 мая вышел приказ о создании комиссий с судебными функциями в составе начальника особого отдела, председателя ревтрибунала и заведующего политбюро. Это все те же, знакомые нам по тридцать седьмому году «тройки», или особые трибуналы. Поскольку по причине большого объема дел суды надо было проводить ускоренным порядком, обычным трибуналам их не доверяли — качество судопроизводства в Советской России было очень низким.

Корреспондент: Но они ведь не судьи!

Е. Прудникова: Так и судьи тоже не судьи! Семьдесят процентов тогдашних советских судей имели начальное образование. Привлечение к суду непосредственно высоких начальников не понижало, а повышало качество судопроизводства.

Верхушку СТК и повстанцев отправляли в армейский особый отдел, в Тамбов, для следствия. Члены селькомов СТК, бандиты, сражавшиеся с оружием в руках не меньше месяца, бандиты полков особого назначения Антонова, бандитская милиция, главари банд подлежали расстрелу постановлениями «троек».

Корреспондент: Не круто?

Е. Прудникова: Нисколько. По законам того времени за бандитизм полагался расстрел, причем если бандит взят с оружием в руках — расстрел на месте без суда, а их еще перед «тройками» ставили. Но вот дальше шла романтика. Рядовые бандиты и их пособники подлежали заключению в концлагеря «в глубине России», семьи расстрелянных — высылке в ту же «глубь России» на принудительные работы.

Корреспондент: И в чем же тут романтика?

Е. Прудникова: А кому в «глуби России» (где это, кстати?) нужны тамбовские бандиты и их семьи? Их ведь надо обеспечивать жильем, кормить, охранять. Там и своего криминального элемента выше крыши, прибавки не требуется. Да и с местными концлагерями та же накладка — где содержать, как кормить? Снова отпускать, «разъяснив заблуждения»?

Корреспондент: Но все же непонятно: Благонадеждин жег деревни и брал заложников, Тухачевский жег деревни и брал заложников. В чем разница?

Е. Прудникова: В требованиях. Благонадеждин требовал от бандитов прекращения вооруженной борьбы — и, естественно, получал обратный результат. Тухачевский не требовал от бандитов ничего — с бандами разбирались воинские части. Ему нужен был перелом в настроениях крестьян, нужно было выбить из-под ног бандитов почву, на которой те стояли.

Вот смотрите: отряд пришел в деревню. Деревня не первая попавшаяся на пути — известно, что она «бандитская», то есть здесь часто бывают банды, да и среди жителей достаточно «зеленых». Последние при приближении отряда разбежались, но деревня осталась. Отряд поставил оцепление, собрал крестьян и потребовал выдать бандитов и оружие, дав два часа на размышление. Те, естественно, ответили, что никаких бандитов у них нет. Тогда по разработкам ЧК взяли заложников.

Корреспондент: Из семей сторонников повстанцев?

Е. Прудникова: Да уж наверное не из красноармейских! В донесениях не уточнялся принцип отбора, но вряд ли брали совсем молодых мальчишек, а также женщин, разве что вычислят чекисты какую-нибудь Марусю, которая лично председателю сельсовета глаза выколола. Насчет стариков не скажу. Помните, у Толстого в «Хождении по мукам» выведен такой матерый дед, у которого двенадцать коней да восемь сыновей? Посадил молодцов в седла — уже банда. Такого и взять могли.