Великая Белая Бездна

Но через полчаса мы с Прескоттом приноровились грести и впали в некоторую приятную эйфорию. Все важные обязанности были возложены на экипаж головной лодки, и наши мысли непринужденно блуждали, пока руки были заняты веслами. Винтовки мы едва ли держали наготове — они лежали где-то среди ящиков, коробок и узлов с походным снаряжением. Беспокоясь о сохранности своих фотоаппаратов и запасов пленки, я поместил их в середину горы груза, тщательно запаковав в водонепроницаемый материал. Мои спутники сочли эти, возможно, чрезмерные предосторожности слегка нелепыми, и даже Ван Дамм не удержался от искушения заметить при посадке:

— Мы же не в Америку плывем, Плоурайт.

— Кто знает, куда мы направляемся? — неожиданно вмешался Скарсдейл.

Если поразмыслить, он безусловно был прав. Учитывая масштаб строительных работ, с которыми мы уже столкнулись, озеро могло оказаться колоссальным... В этот момент мои размышления были прерваны внезапным креном лодки; нос ее ушел чуть глубже в воду, и в наше суденышко плеснула вода. За моим сдавленным восклицанием последовал отрывистый окрик профессора и невнятные извинения Прескотта, который зацепился веслом за страховочный трос.

Однако перерыв был своевременным, и я внимательней огляделся вокруг, отметив, что вода фосфоресцировала с прежней интенсивностью; продолжалось и незначительное приливное движение, а туман немного отступил с поверхности, и наши две лодки плыли теперь в чистой круглой области протяженностью около полумили. Свет все так же лился сверху, и казалось, что мы плывем под тусклым земным небом, а теплый бриз, который постоянно дул с севера, как мне почудилось, немного усилился.

При этом я ощутил слабую вибрацию, будто где-то вдалеке работала огромная машина, чья пульсация походила на биение сердца. Я взглянул на Прескотта и понял, что он тоже ощутил это; поглядев вперед, я увидел, что наши спутники на другой лодке прекратили свои энергичные гребки, подняли весла — вода огненными каплями стекала с их лопастей — и стали внимательно прислушиваться.

К моему удивлению, Ван Дамм почти сразу же опустился на колени и принялся яростно строчить в блокноте; поглядывая на наручные часы, он продолжал записывать свои наблюдения, касавшиеся нового явления. После этой небольшой паузы трое наших товарищей дружно опустили весла, мы с Прескоттом начали грести в их ритме, и два неуклюжих резиновых суденышка, подпрыгивая и покачиваясь на волнах, двинулись в туман.

Какое-то время мы усердно гребли, а затем, исходя из различных признаков, подтвержденных Прескоттом, сделали вывод, что находимся примерно посередине озера. Сила течения здесь возрастала, и, казалось, оно шло в общем направлении с востока на запад, что соответствовало ранее выдвинутой Ван Даммом теории. Однако течение не доставляло нам серьезных хлопот и, приняв в расчет небольшой снос, Скарсдейл со своей группой продолжал плыть строго на север; Прескотту и мне оставалось только следовать за ними.

Мы продвигались медленно, причем, в отличие от передвижения на вездеходах, не могли оценить пройденное расстояние. Не будь ведущей лодки и ее компаса, мы с Прескоттом наверняка совершенно заблудились бы в окружающем тумане. В таких условиях без навигационных средств можно было бы кружить часами. Кроме того, странное свечение как воды, так и того, что мы называли небом, вызывало своеобразное чувство дезориентации, и мы оба были рады услышать примерно два часа спустя голос Скарсдейла с головной лодки — он оповещал нас, что мы приближаемся к противоположному берегу.

По самым скромным подсчетам, мы покрывали около трех миль в час, и следовательно, ширина озера могла составлять около пяти миль: огромная площадь для подземной формации такого рода. «Море Скарсдейла» поистине оправдывало свое недавно полученное название. Мы с Прескоттом стали грести медленней и по мере приближения к остановившейся впереди лодке Скарсдейла все отчетливее слышали слабое журчание воды на берегу.

Мы медленно подплыли к ведущей лодке и стали параллельно с ней. С первого же взгляда я увидел, что здешний берег был почти точной копией того, что мы покинули утром — те же черные скалы, вода, набегающая на темный песок и фосфоресцирующая у подножия скал; туман, низко висящий над береговой линией; тусклый свет, проникающий сверху сквозь дымку пара; и песок, отступающий в скалистую даль.