Великая Белая Бездна

Я заметил, что Скарсдейл и другие достали револьверы. Покачиваясь на беспокойных волнах, мы ждали, пока жест профессора не заставил нас всех снова взяться за весла. Поднимая пену и задевая днищами о прибрежную гальку, две лодки устремились к берегу. Мы спрыгнули на мокрый, податливый песок и оттащили наши суденышки подальше от линии воды. Как и прежде, Скарсдейл не спешил; с разведкой можно было подождать, а пока что следовало разбить лагерь и разгрузить припасы. Мы выбрали ровное место позади нагромождения валунов и установили там палатки, распаковали снаряжение, которое могло нам понадобиться для ночлега, и перенесли сюда же две лодки. По настоянию профессора, мы привязали их к вбитым в песок кольям; должен признаться, я так и не понял, для чего это было нужно.

Мы окрестили наше новое пристанище лагерем номер три. Лодки и более тяжелые грузы должны были остаться здесь, в то время как нам пятерым предстояло отправиться дальше с рюкзаками, палатками и теми припасами, что мы могли унести на себе. Но сперва трое из нас должны были провести предварительную разведку, а двое оставшихся в лагере — приготовить обед и, если хватит времени, осмотреть дальние оконечности берега. Пулеметы снова были извлечены и установлены на треногах. Под их прицелом оказались оба конца пляжа, то есть западный и восточный, но логику профессора я опять же никак не мог понять.

За исключением шума, который я принял за хлопанье крыльев, мы больше не слышали никаких подозрительных звуков и не видели ни единого живого существа с тех пор, как спустились под землю. Однако, я не мог отрицать, что таинственная и зловещая гибель карлика уже сама по себе оправдывала самые строгие меры предосторожности. Мы стали тянуть жребий; остаться в лагере выпало Ван Дамму и Холдену, а значит, мы с Прескоттом под руководством Скарсдейла отправлялись на разведку.

В дополнение к винтовкам и ракетнице профессора мы взяли с собой портативную рацию, с помощью которой профессор надеялся поддерживать связь с Третьим лагерем. По указанию нашего руководителя, мы также надели каски с фонарями — на случай, если нам придется исследовать проходы или коридоры вдали от тусклого свечения главных туннелей. В последнее время мы, как правило, выставляли часовых во всех лагерях, но Скарсдейл решил, что Ван Дамм и Холден могут совершить прогулку по пляжу, если будут держаться вместе.

Доктор и Холден продолжили выгружать оставшиеся припасы с лодок, а мы задержались на несколько минут и опробовали радиосвязь, прежде чем

Скарсдейл отдал приказ трогаться в путь. Мы двинулись цепочкой вверх по пляжу; я оглянулся и увидел фигуры наших товарищей, уже тающие в тумане. Через несколько сотен ярдов плеск прилива утих, и воздух стал сухим и безводным; ветер дул, как всегда, с севера, то есть прямо на нас, и впервые крошечные песчинки пронеслись мимо наших лиц и застряли в нашей одежде.

Слабые пульсации, которые я ощущал ранее, сделались более отчетливыми, хотя источник их был неопределим и, очевидно, находился где-то вдалеке. Мы остановились, пока профессор отмечал температуру и другие атмосферные условия в записной книжке, которую обычно носил с собой; я воспользовался паузой, чтобы проверить радиосвязь, и с облегчением услышал скрипучий голос Ван Дамма. Он принял к сведению мой краткий отчет и в свою очередь сообщил, что они с Холденом направились на восток вдоль пляжа. Пока что они не видели и не слышали ничего примечательного. К этому времени Скарсдейл и Прескотт немного ушли вперед; я догнал их и передал слова Ван Дамма, как меня проинструктировал профессор.

Мне кажется, он доверял мне больше, чем я заслуживал; возможно, я виделся ему человеком уравновешенным и надежным, но эта маска противоречила моему внутреннему состоянию. Большая северная отличалась от всех прочих экспедиций, в которых я участвовал; во многих отношениях она была исключительной, и я редко встречал новые дни с такими дурными предчувствиями. Я знал, что Холден также осознавал нависшую над нами угрозу; насколько я мог видеть, даже Скарсдейл, несмотря на всю его грубоватую браваду, догадывался о мощи неизвестных сил, с которыми мы могли столкнуться. Да, мы еще не встречались с подобными опасностями, но, не говоря уж о Залоре, этот ужасный сумеречный мир излучал жуткие эманации, и только самый твердокаменный человек мог их не почувствовать.

Когда мы поднялись с пляжа, туман рассеялся, и мы оказались в широкой каменистой лощине, простиравшейся перед нами во всех направлениях; тусклый свет, однако, ограничивал обзор, так что примерно в полумиле впереди оставалась полоса темноты, создававшая естественный горизонт. Находясь в отдалении от нее, мы не могли сказать, был ли то черный базальтовый утес или просто эффект огромного темного пространства.