Великая эпидемия: сыпной тиф в России в первые годы советской власти

Обратим внимание на следующий факт: если осенью 1918 г. предпринятые меры явно недостаточно серьезны (нанять трех врачей и несколько фельдшеров!), то уже зимой — весной 1919 г. речь об организации тотальной гигиены на железной дороге, к которой привлекаются сотни людей и огромные ресурсы. О том, насколько эффективны были меры, сложно сказать. В 1918–1919 гг. результат был слабый. Так, на совещании Центральной комиссии Комиссариата здравоохранения по борьбе с заразными болезнями (где присутствовали Н. А. Семашко, Лященко, ответственный за железнодорожные пути и др.) в 1919 г. отмечалось: «За январь месяц на всех железных дорогах зарегистрировано 3429 случаев, за февраль по 20-е — 3491 сл. (сведения неполные). По 22.11 всего зарегистрировано по Рязанской Ж.. Д. — 2241 сл., Московско-Курской — 1132, Казанской — 884, Николаевской — 988, Юго-Восточной Ж.. Д. — 763 случая (сведения неполные)». Отмечалось, что «заболеваемость по северным дорогам растет», а движению эпидемии способствует «мешечничество и недостаток в подвижном составе». Заболеваемость пассажиров оценивается в 60 %, а заболеваемость служащих железных дорог — 40 %[173]. На Московско-Казанской железной дороге сыпнотифозных с 8 по 15 января 1920 г. — 375 человек, возвратным тифом болеет 254 чел. из числа служащих и рабочих, красноармейцев — 400 (очевидно, цифры приблизительные)[174]. Из Воронежа в апреле 1919 г. приходит телеграмма о том, что эпидемия тифа не только поразила всю южную ветку железной дороги, но и работать практически некому: шесть врачей и пять фельдшеров уже умерло от тифа, болеют сыпняком 16 фельдшеров и 11 врачей и около 30 сестер милосердия, а от них требуют командировать 26 фельдшеров для помощи санитарной части южного фронта… Это же было невозможно сделать![175]

К. Илькевич, проводивший в 1919 г. ревизию вокзалов и помещений служащих на железной дороге, отмечает некомпетентность сотрудников санитарной службы: «Бывший военный дезинфекционный отряд Московского жел. дор. узла, преданный из опытных рук, его организовавших, в распоряжение лиц, не понимающих дело, влачит жалкое существование, на поддержание которого направлено все внимание. Персонал отряда размыкан по вокзалам без всякого плана». Дезинфекцией занимаются «самоуверенные, многоговорящие полузнайки, совершенно не понимающие азбуки санитарии и гигиены»[176]. В квартирах железнодорожников, в которых были случаи острозаразных заболеваний, дезинфекция совсем не делается, по словам служащих. Из этого всего врач делает вывод, что нужно передать дело дезинфекции в руки железной дороги. Деятельность врачебной службы в указанном направлении должна находиться в теснейшей связи со всеми остальными службами железной дороги и объединяться в межслужебных медико-санитарных комиссиях. Доктор К. Илькевич предлагал назначить специалиста консультанта эпидемиолога-гигиениста, в распоряжении которого будут врачи, санитарные техники.

По предложению врачей отделами народного здравоохранения были назначены «санитарные диктаторы». Они формировали «чрезвычайные санитарные комиссии» из врачей и фельдшеров, в обязанности которых вверялся надзор за очисткой станций, вагонов, вокзалов. Прописывались гигиенические нормы: «тщательная промывка теплой водой диванов, скамеек, подоконников раствором карболовой кислоты». Таким же образом, с использованием кислоты, убирались вагоны. Санитарный диктатор Аристов в приказе указал, что «всякая небрежность и уклонение от работы членов комиссии будут караться по всей строгости революционных законов, а уборщики вокзалов, и вагонов за уклонение от работ по уборке или за небрежное выполнение будут отвечать 3000 р. штрафа и 6 месяцами тюрьмы»[177].