Великая эпидемия: сыпной тиф в России в первые годы советской власти

Доступный язык, образность, злободневность сказок, стилистическая схожесть с творчеством Демьяна Бедного делала их чрезвычайно популярными. Очевидно, что при всей наивности, сказки и подобная «поэзия» обладали немалым пропагандистским воздействием. Отметим, что в поэтическом наследии Г. В. Добржинского-Диэз заметен сильный акцент на теме «нечистоплотности» людей, а также интерес к сюжетам, связанным с холерой, сыпняком, чахоткой и т. д.[469]

Звучание агитационных стихотворений В. В. Маяковского во многом схоже:

На грязи
у ворот
собирался народ
праздно.
Стали хмурые в ряд:
«Очень уж, — говорят, —
грязно!»
Злятся граждане: «Фу!
Быть нам, бедным, в тифу
вскоре,

прямо делай что хошь,

заедает нас вошь…
Горе!»
Санитар к ним опять
(им в могиле бы спать
дoсыта):
«Ты повыскреб бы вошь
сразу лет доживешь
до́ ста»[470].

Мы можем почувствовать, как Маяковский призывает народ к активной социальной позиции: видишь грязь — убери, победи вшей и будешь здоров. Энергичность поэзии Маяковского плохо сопоставима с атмосферой многих городов, в которых свирепствовала эпидемия. Однако его окна РОСТА — яркая страница агитпропа в первые годы советской власти. Маяковский, опираясь на слова Ленина «Перед нами три громадных затруднения, которые мы должны преодолеть: хлеб, топливо и опасность эпидемий», создает, например, такие шедевры агитации:

Опасности мы не умели постичь,
опасность над нами стояла…

Но вот РК партия кликнула клич —

и падают три генерала…

Но зорко, товарищ, беду стереги,

опять у ворот она стала:
тиф, голод и холод — лихие враги,
вот новые «три генерала».

Отравой напоит один бедняка,

другой.

леденит его тело.

А после

костлявая злая рука
докончит «блестящее» дело.

На «трех генералов» готовится бич

не хуже «партийной недели».

Опять РК партия кликнула клич

Товарищи, слышали все ли?![471]

Плакаты, созданные в первые годы советской власти для борьбы с эпидемией — необычайно интересный объект исследования, так как они представляют собой практически единственное средство визуального воздействия на широкие массы людей в эпоху отсутствия телевидения, неразвитости киноиндустрии и т. п. Именно через плакаты большевики призывали народ на борьбу, на помощь голодающим, оповещали о войнах, вели пропаганду здоровья и гигиены и т. д. Тематика революционного плаката вообще довольно широка.

Как указывал еще в 1925 г. журналист, исследователь, автор книги о плакатах как жанре В. Полонский, советский плакат — особый жанр. «Это плакат. Он кричит с забора, со стены, с витрины. Он нагло прыгает прохожему в зрачки. Хочет прохожий того или не хочет, занят он или нет, спешит или убивает время — плакат внимание на себя обратил. Чем? Прежде всего — огнем цветных пятен, своеобразным и кричащим сочетанием красок. Эта черта определяет плакат. Его задача — выйти из ряда, пробиться вперед из массы листов, афиш, объявлений, облепивших заборы и стены. И свое воззвание плакат должен выкрикнуть в один прием, без разжевыванья, без размышлений. Он весь в этом ударе — односложном, но метком, незамысловатом, но впечатляющем. Надпись его коротка, как вскрик. Рисунок элементарен, как схема. Что выражено двумя, тремя словами, то показано красками ярчайшими, без лишнего мазка, с ясностью предельной. В тексте не должно быть лишнего слова, в живописной композиции — лишнего штриха. Экономия — прежде всего»[472].

Плакаты эпохи сыпняка необычайно прямолинейны. В них невозможны намеки или тайная содержательность, какой-либо скрытый смысл. Воззвание или призыв звучит отчетливо и понятно всем. Все революционные плакаты были исключительно злободневны, живо связаны с общественными интересами. Кроме того, революционный плакат говорил о самом главном: о жизни и смерти, о борьбе и победе, о насилии и свободе, о хлебе и человечестве, о настоящем и будущем — о темах широкого, мирового охвата[473].