Великая. История «железной» Маргарет

Я также согласилась на детальное описание в Палате той линии, о которой мы с Найджелом договорились на нашей встрече в понедельник по вопросу места обменного курса как элемента экономической политики. Я пошла дальше, чем хотелось бы, заявив: «Мы трижды снижали процентную ставку в течение последних двух месяцев. Это делалось с целью повлиять на обменный курс… И… огромной ошибкой для любого спекулянта было бы считать, что фунт когда-либо был беспроигрышной ставкой». В действительности начиная с июня 1988 г. процентные ставки стабильно росли.

Найджел настаивал на поднятии их всего на полпроцента. Я бы предпочла более резкие меры, чтобы дать рынкам понять, насколько серьезно мы воспринимали последние свидетельства излишне быстрого роста экономики, и что кредитно-денежная политика была слишком небрежной. У Найджела было более отстраненное видение этих вопросов, чем у меня. Он считал, что нынешний показатель дефицита баланса, который увеличивался все сильнее, был важен в качестве индикатора отклонений в других вещах, сам по себе. Но дефицит беспокоил меня, поскольку он подтверждал, что мы, как нация, жили не по средствам – при этом указывая на грядущее повышение инфляции.

Цены на жилье резко увеличивались. Прогнозы инфляции постоянно пересматривались в сторону увеличения, хотя все равно оказывались слишком низкими. По мере того, как 1988 г. походил к концу, впереди маячили неприятности.

1989 г., последний год Найджела на посту канцлера, стал для меня временем нарастания политических трудностей. Это был период очень высоких процентных ставок при продолжающемся росте инфляции. В споре о том, как следует реагировать в этой ситуации, я поддержала Найджела. Пожалуй, это достаточно наглядный комментарий к голословному утверждению о том, что я подрывала позицию канцлера, не отправляя Алана Уолтерса в отставку. Помимо проведения экономической политики, имелось два существенных экономических вопроса, которые занимали нас на протяжении этого времени. В первом вопросе, касающемся ERM, наши мнения с Найджелом расходились. Во втором, относительно валютного союза – они полностью совпадали.

В результате Европейского совета в Ганновере в июне 1988 г. Комиссия глав центральных банков ЕС была сформирована под председательством Жака Делора для отчета по EMU. Мы с Найджелом надеялись, что Р. Пембертон, глава Английского банка, и К. Пол, президент Бундесбанка, совместно предотвратят появление отчета, который придаст ускорение EMU. Мы считали господина Пола настроенным враждебно по отношению к утрате валютной независимости Бундесбанком, а Пембертон не сомневался в убедительности нашей точки зрения. Она заключалась в том, что доклад должен иметь рекомендательные свойства, а не служить предписанием. Мы надеялись, что в него будут включены пункты, которые ясно дадут понять, что EMU никоим образом не являлся необходимым условием для формирования Единого рынка с последствиями в виде перевода полномочий от национальных институтов к центральному бюрократическому аппарату.

Мы с Найджелом встретились с главой банка 14 декабря 1988 г. и попросили у него обозначить все эти пункты в дискуссии по тексту документа, которые последуют. Вновь мы встретились с ним 15 февраля. Текст документа был совершенно неприемлемым и полностью соответствовал линии Делора. Мы с Найджелом хотели, чтобы глава банка отправил свой собственный документ на доработку; но когда это произошло, то это оказалось напрасными стараниями. Больше всего вредило то, что господин Пол не выразил возражений против позиции Делора. Когда доклад Делора появился в апреле 1989 г., он подтвердил наши худшие опасения. Текст доклада настаивал на том, что, включившись в первый этап, сообщество обязуется безоговорочно двигаться в сторону полного экономического и валютного союза. Было требование нового соглашения и незамедлительного начала работы над ним. Включены были большие объемы материалов по региональной и социальной политике, обосновывавшие дорогостоящий делорианский социализм в континентальных масштабах. Все это было для меня неприемлемо.

Найджел и Джеффри воспользовались докладом Делора для возобновления спора по ERM. Но я не считала, что доклад Делора по EMU изменял баланс спора об ERM. Напротив, что нам не следует еще глубже вовлекаться в европейскую систему, которая неизбежно изменится после доклада Делора. Я не была согласна с тем, что необходимо вступить в ERM для предотвращения не нравившихся нам процессов в сообществе.