Великая княгиня Елизавета Федоровна. И земная, и небесная

И совершенно неожиданно крайней в данном скандале оказалась Елизавета Федоровна! Поскольку брошюра вышла в Москве, пошли слухи, что деятельность Новоселова организована ею, ведь она давно пыталась переубедить сестру и зятя в отношении Распутина. Государь прислал свояченице гневное письмо, и «Татьяне» вновь приходилось оправдываться перед «Онегиным»: «Прошло две недели – и ни единого слова от тебя в знак прежней братской привязанности после того, как ты обвинил меня в том, чего я не делала!.. Твои обвинения были так жестки, так не похожи на тебя!! И ведь я всегда была предана тебе, всегда говорила тебе против Г. открыто! Со всех концов России в моих поездках, да и здесь люди идут ко мне со своей болью – это правда; ведь я твоя сестра – „вы должны открыть им глаза…“. И все это я несла тебе, так как видела в этом свой долг, а еще потому, что была на грани срыва от страха за твое благополучие. Не в первый раз из одного и того же источника исходит ложь, направленная против меня. Два года назад это был Г. – маленький Феликс столкнулся с ним в гостиной госпожи Головиной, и первое, что тот сказал (по поводу новоселовской газетной статьи) было: „Вы хорошо знаете великую княгиню. Каково она поступает – пишет против меня отвратительные статейки в газетах…“» И в следующем письме тому же адресату: «Впервые я узнала об этой книжке, когда неожиданно встретила автора на следующий день после ее конфискации и он рассказал мне обо всем. Я вижусь с ним два-три раза в год; он автор многих интересных духовных брошюр и пылкий труженик на благо нашей Церкви, против тех сомнительных личностей, кто своей жизнью и учением приносит вред, – вот почему он и написал об этом. Вероятно, зная, что я интересуюсь этими вопросами, он возымел намерение послать мне книжку; но когда спросил меня, хочу ли я этого, я отказалась. Я поступила так, предвидя именно те резоны, что ты привел в своем письме… Первый раз два года назад я прочла здесь в газетах о —. Я была в ужасе – боялась, если узнают, что ты принимал этого человека, на тебя будет брошена черная тень, и когда услышала, что у статьи будет продолжение, то конфиденциально просила автора не печатать его. Теперь в Петербурге все вышло наружу… и стало достоянием свободной прессы; я не могу больше препятствовать людям писать о чем им хочется. Сейчас везде и всюду пытаются выяснить, кто это и почему об обычном человеке запрещено писать в газетах, – ведь если он пожелает защитить свою честь, он может это сделать с помощью закона и Церкви… Увы! О Боже! То, чего я боялась, в страшной тревоге наблюдая, как мало-помалу оно приближается, произошло. О мои дорогие, вспомните, как давно я предупреждала вас со слезами любви и страха – и теперь, через Эрни. Я ясно видела то, что надвигалось, разные люди со всех концов страны просили предупредить тебя, что это человек, который вел несколько жизней, так говорят те, с кем он соприкасался, и что ты никогда не увидишь глубин его души, он будет прятать от тебя ту сторону, что покажется кошмаром каждому честному подданному».

В страшных душевных терзаниях она провела конец зимы и начало весны, боясь, что отношения с царской семьей уже не восстановятся. Но приблизилась дата освящения Покровского собора, и государь распорядился прислать Елизавете Московской из Благовещенского собора Кремля частицы мощей святой Елизаветы и святого Иоанна Лествичника. Благодарности не было предела. «Дражайший Ники! Позволь мне еще раз от всего сердца…» В радостном письме настоятельница умоляла царя посетить обитель во время ожидаемого приезда на торжественное открытие опекушинского памятника Александру III.

В воскресенье 8 апреля 1912 года в неделю жен-мироносиц Московский митрополит Владимир освятил новый храм. Присутствовали оба творца – Щусев и Нестеров, откровенно недолюбливавшие друг друга. Среди приглашенных – депутации от подшефных Елизавете Федоровне Черниговского драгунского и Киевского гренадерского полков, обер-прокурор Синода Саблер, губернатор Джунковский, многочисленные придворные и высокие чины. Протодиаконом выступал известнейший бас Константин Васильевич Розов, его голос по красоте звучания сравнивали с шаляпинским, а сам Федор Иванович побаивался соревноваться с Розовым. По окончании торжества митрополит причастил настоятельницу. Протоиерей Митрофан описал свои впечатления от нового храма в брошюре «Мысли и чувства православной русской души при посещении Покровского храма»: «Как ясно здесь выражена древнерусская мысль: не разбрасываться. Да, древняя Русь не рассеивалась: ее все думы, вся любовь были сосредоточены только вокруг Господа Христа, пришедшего в двух естествах от Святой Девы для вечного спасения… Да, архитектура, скульптура, орнаментовка, картины, иконы, утварь – все вместе совершенно захватывает душу, отрывая ее от житейской суеты, уныния и скорби, и властно влечет к Господу… Слава Богу, помогшему заложить и окончить сей дивный храм благодати небесной».