Великая княгиня Елизавета Федоровна. И земная, и небесная

Между островами плавали на монастырском пароходе «Вера». Младший Феликс, или, как его все звали, Маленький, тоже постоянно пребывал в полном восторге. «Я дразнила Феликса, что ты велел его здесь оставить, – писала Элла царю. – И кто знает, не настолько ли в самом деле захвачено его сердце… Он сказал, что вместо Оксфорда поехал бы сюда, так сильно его впечатление и так глубоко он счастлив здесь. Один раз он выходил в море с рыбаками, они наловили 20 пудов сельдей…»

Пройдет немного времени, и эти дивные места, вызывающие сплошные восторги, станут русской Голгофой, местом мучений и казней, невыносимых страданий и гибели тысяч людей!..

22 сентября Елизавета Московская присутствовала в качестве главного лица при закладке на Миусской площади Александро-Невского собора, второго по величине в Москве после храма Христа Спасителя. Автор ГУМа и собора Александра Невского в Софии архитектор Александр Никанорович Померанцев спроектировал его по рисункам Виктора Михайловича Васнецова. Грандиозный храм о 21 главе поднимется над Москвой к 1917 году, но останется не расписанным и не освященным, в советское время его обезглавят, захотят превратить в крематорий, но в итоге превратят в Дом пионеров.

А пока еще шел последний счастливый год Российской империи, юбилейный год Дома Романовых, и в одном из светлых окошек этого дома мелькало дивное лицо Елизаветы Федоровны, озаренное лучами веры в Бога, любви к людям и надежды на их счастье.

Но вот уже вставал над полями грядущих кровавых сражений иной год, несущий роковые для России единицу и четвёрку, дважды – 14 и 41 – ударившие нашу страну в ХХ столетии со всей силы. Приближалась война, и накануне ее Елизавета Московская составила очень важные -

Два документа

Закат 1913 года прошел в свете хлопот Елизаветы Федоровны по поводу русского присутствия на Святой земле, которое стараниями ее покойного мужа, архимандритов Антонина (Капустина), Леонида (Сенцова) и ее собственными все укреплялось. Великой княгине уже виделось, что русские вскоре будут иметь там главенствующее положение над греками, коптами, армянами и католиками. В этом она горячо убеждала императора, призывая его как можно больше оказывать помощи Русской миссии в Иерусалиме и Императорскому Православному Палестинскому обществу, коим продолжала усердно и деятельно руководить.

Рождество Христово настоятельница встречала в окружении своих крестовых сестер, а 26 декабря Большую Ордынку посетил митрополит Макарий. Наступил 1914 год, и крестовая дама отправилась в Санкт-Петербург на освящение соборного храма Феодоровской иконы Божией Матери, родовой иконы Дома Романовых, благодаря которой она и сестрица-царица носили отчество «Феодоровна». Но кроме приятного и торжественного мероприятия у нее имелись и другие дела в Питере. Требовалось внесение некоторых изменений в устав обители. По просьбе настоятельницы митрополит Владимир подал на рассмотрение Святейшего Синода новый проект, в котором в частности говорилось об устройстве вне Москвы скита, «куда потрудившиеся сестры по желанию и с согласия Совета обители могут удаляться и, постригшись в мантии, провести последние годы своей жизни в молитве и исключительном служении Богу».

В Царском Селе произошла встреча с Марией Павловной, которая недавно добилась развода с мужем и вернулась из Швеции в Россию. «Это была встреча, которой я очень боялась», – вспоминала Мария. Но, о чудо! – тетя Элла вдруг оказалась приветливой и ласковой: «Одним словом, тетя проявила и понимание, и сочувствие. Она ни в чем не упрекнула меня и даже выразила сожаление о той поспешности, с которой она устроила мое замужество. Начиная с этого времени мы стали близкими друзьями и отлично ладили друг с другом».

Новый устав получил одобрение Синода, а затем и императора: