Великая княгиня Елизавета Федоровна. И земная, и небесная

Стало быть, известно лишь одно: царской семье были представлены тексты телеграмм, но не сами телеграммы, а были они написаны Елизаветой Федоровной или сфабрикованы, неведомо. Факт остается фактом: после донесения о посланиях Эллы, в которых она восторгается убийством Распутина, называя его патриотическим актом, в Царском Селе не желали больше слышать о крестовой даме. Безусловно, та слала письма, но, поскольку их текст не сохранился, вполне возможно, что их просто рвали и выбрасывали. И лишь одно осталось, от 29 декабря 1916 года, самое последнее из всех дошедших до нас писем Эллы к Ники: «Слова св. Жанны д’Арк: „Когда я гневаюсь, что люди не спешат верить моим словам, которые я говорю от Бога, я уединяюсь и молюсь Ему. Я жалуюсь Ему, что те, к кому я обращаюсь, больше не готовы мне верить. Оканчиваю молитву – и слышу Голос, который говорит мне: ‘Дочь Божия! Иди! Иди! Я буду твоим Помощником, иди!’ И, слыша этот Голос, я ликую. Я сумею, я всегда буду слышать его“. Читая эти святые, вселяющие мужество слова, я решаюсь смиренно обратиться к тебе, дражайший Ники, с несколькими словами еще в старом году. Не могу понять твоего молчания – молчания, которым все вы, мои дорогие, казните меня. В ответ на мое письмо, и в самом деле написанное сильно, ты снисходительно сообщил, что получил мое послание; может быть, ты нашел, что я слишком самонадеянна, и потому ничего не сказал при встрече. Но я никогда не лгала тебе; может быть, я и бывала резка, но всегда откровенна, и мне кажется трусостью умолчать о том, что знаешь и чувствуешь, боясь непонимания или скорбей. Я высказала Аликс все свои страхи, тревогу, переполнявшую мое сердце, – словно большие волны захлестывали всех нас, – и в отчаянии я устремилась к тебе. Я люблю так преданно, что предупреждаю тебя: все сословия от низших до высших, и даже те, кто сейчас на войне, дошли до последней черты… Она велела мне не говорить с тобой, поскольку я уже тебе писала, и я уехала с таким чувством – встретимся ли мы еще когда вот так? Какие еще трагедии могут произойти, какие страдания нас ждут? Приехав сюда, я ощутила, что моя внутренняя тревога растет, и отправилась на дивную всенощную у преподобного Сергия, молилась у его мощей за всех, всех, чтобы темные тучи развеялись и ты видел ясно. А потом поехала в Саров и Дивеево. Десять дней молилась за вас, за твою армию, страну, министров, за болящих душой и телом, и имя этого несчастного было в помяннике, чтобы Бог просветил его, и… Возвращаюсь и узнаю, что Феликс убил его, мой маленький Феликс, кого я знала ребенком, кто всю жизнь боялся убить живое существо и не хотел становиться военным, чтобы не пролить крови. Я представила, через что он должен был переступить, чтобы совершить этот поступок, и как он, движимый патриотизмом, решился избавить своего государя и страну от источника бед. Я телеграфировала Дмитрию, не зная, где сейчас мальчик, но ответа не получила, и с тех пор все покрыто каким-то молчанием… Не хочу знать подробности, говорят, замешаны очень многие, все высланы в разные края, и слава Богу, что это было сделано, преступление остается преступлением, но это, будучи особого рода, может быть сочтено дуэлью и делом патриотизма, а за такие проступки закон, я думаю, смягчает наказание. Может, ни у кого не достало смелости сказать тебе, что на улицах города, и не только там, люди целовались, как в пасхальную ночь, в театрах пели гимн, все были захвачены единым порывом – наконец черная стена между нами и нашим государем исчезла, наконец все мы услышим, почувствуем его таким, каков он есть. И волна сострадательной любви к тебе всколыхнула все сердца. Бог даст, ты узнаешь об этой любви и почувствуешь ее, только не упусти этот великий момент, ведь гроза еще не кончилась и вдалеке раздаются громовые раскаты. О, если б ты знал, как все молятся со слезами и тугой, чтобы Господь просветил тебя. О Ники, дорогой, увидь вещи такими, какие они есть, о, поверь мне, слабой, ничтожной, смиренной, но верной твоей подданной, что я говорю правду. О, пусть преподобный Серафим посетит тебя своим святым словом и поведет к благоденствию твоей страны, Церкви и дома. У тебя на сердце, должно быть, так тяжело, несмотря на твою глубокую веру в Бога, наверняка у тебя болит сердце, и, может быть, сомненье в своей правоте уже стучится у дверей твоего сознания – не затворяй их, открой, милый, и ради всеобщего блага впусти эту ясную мудрость свыше… „Итак, не падай духом“, – слова Иоанна Златоуста, сказанные во времена черных туч, нестроений и терзаний в Церкви и среди христиан. Пусть в новом, 1917 году тучи развеются, солнце воссияет над всей любимой Россией, победы, внешние и внутренние, принесут славный мир тебе, нашему возлюбленному государю, всем-всем твоим подданным и мне, одной из них. Благослови тебя Господь. Бог в помощь. Твоя преданная сестра Элла».