Великая княгиня Рязанская

– А знаешь ли ты, радость моя, недотрога, что скоро нашим богомазам делать нечего будет?

– Отчего же? – спросила Анна с вызовом

Василий помолчал, полистал книгу, словно отыскивая нужную страницу. Анна ожидала, что в доказательство своим словам он прочтёт что-нибудь, но Василий вдруг захлопнул её и рассказал о новом религиозном учении, которое стало известно ему от Фёдора Курицына. Учение это уже довольно распространилось по Руси. Появилось в Киеве, оттуда попало в Новгород, достигло Москвы и занимает умы людей знатных, просвещённых и могущественных. А отличается оно от православия тем, что не признаёт таинства Святой Троицы, отрицает божественное происхождение Христа и, следовательно, не чтит Богоматери, обходится без икон и не предрекает скорого конца света. Были ещё кое-какие мелкие отличия, Василий затруднился их перечислить. Анна не стала ждать, заявила возмущённо:

– Это ересь! Выдумка христопродавцев, потомков Иудиных. И за распространение её твой любомудр Курицын поплатится!

От вспыхнувшей вдруг ревнивой ненависти к московскому дьяку Анну бросило в жар, будто удавкой стянуло ей горло – не могла произнести больше ни слова, мысли больно бились в голове, не в силах вырваться наружу злыми словами. Так вот, значит, кого ей следовало опасаться – не девок вольных, гулящих! Те завладеют лишь телом суженого и то ненадолго. Дьяк же на душу Василия нацелился, в помыслы его проник, овладел ими. Письма шлёт, может, наговорённые, книги – а вдруг чёрные? Она понимала, что не сравняться ей с Фёдором в учёности, в государственном опыте, в каких-то доступных лишь мужчине знаниях, и выходило, не отвратить ей Василия от него никогда. Злые слёзы увлажнили глаза – одолел её чернокнижник!

– Курицын – чернокнижник! Мы уже говорили о нём. Если забыла, повторю: это достойнейший человек. Я горжусь знакомством с ним. А что до чернокнижия, то отличишь ли ты белую книгу от чёрной, Анна? Ведь ты едва ли пяток книг прочитала и при этом полагалась на выбор своих наставников.

Василий отошёл от стола и привычно зашагал по горнице. Анна невольно залюбовалась им: глаза, словно излучающие свет, тронутые загаром щёки над белокурой бородкой, ловкое сухощавое тело ладно облегает зелёная сурожского шёлка ферязь. Слушала невнимательно, что он говорит, да и что бы ни сказал, всё сводилось к одному – выгораживал дьяка.

– Мы невежественны, Анна. Князья едва читать умеют. Ни на одном языке, кроме своего, да и то с грехом пополам, говорить не могут. Толмачей призывают. Невеждами были и учителя наши. Такие нынче и пастыри. Священство друг у друга перенимает, как службу отправлять, а грамоту едва разумеет. Мыслимое ли дело, мясники, горшечники в одночасье попами становятся! Где им о вере рассуждать, о несовершенстве её задумываться. Потому-то и восстают против всего нового, что не в силах понять его. Да, из-за своего скудоумия! А Создатель наделил человека самовластным умом. Самовластным! Открыл вольное произволение к добродетели или злобе. И не ограничивал в вере. Оттого-то и не может быть единой веры на свете.

Василий вдруг резко повернулся, спросил скорее себя, чем Анну:

– А что такое вера? – и тут же раздумчиво ответил: – По-моему, это признание одного какого-то учения о поклонении Создателю, о способах обращения к нему. Изначально вера основывается на убеждении, что Бог есть. Когда говорят, что кто-то не верит в Бога, то разумеют, что он не ходит в церковь, прилюдно не молится, то есть не соблюдает принятых правил поклонения Богу. Но можно ведь всё это соблюдать и не верить в самого Создателя или сомневаться в его существовании. Однако ревнителей веры это не заботит: главное для них – незыблемость правил, установленных полторы тысячи лет назад. Время идёт, мир меняется, а правила остаются неизменными… – Смешно!

– Я не всё поняла из того, что ты говорил, – сказала Анна строптиво, – зато почувствовала – скверна ереси коснулась и тебя, кто бы ни был тому виной, Курицын ли, книги ли, кои ты читаешь по собственному выбору. – Она показала на книгу, лежащую на столе.

– О, это чудесный роман, – оживился Василий, – «Александрия», путешествия Александра Македонского по разным дивным странам. Ты ведь знаешь, кто это? Ему с детства, оказывается, была предсказана ранняя смерть, но он не отчаялся и продолжал жить наперекор судьбе. Постоянно рисковал головой! Однажды, во время войны с персами, сам явился во дворец к их царю Дарию под видом собственного посла. Его узнали. Пытались пленить. Он сумел убежать. Потом победил Дария в бою. Прекрасная, завидная судьба! Как мне хочется путешествовать. Если бы не хромота, тоже прикинулся бы послом и отправился куда-нибудь на край света, в Персию или Индию, – Василий увлёкся рассказом, казалось, забыл про обвинение, про еретиков.