Великая княгиня Рязанская

«А ведь девка не выдумывает, – решила Анна, – Фёдор в отрочестве рассказывал всякие сказки, собирал вокруг себя по вечерам дворню, даже матынька любила его слушать. Но какая чудная эта сочинительница – ей вроде бы и невдомёк, что рассказом своим предаёт дьяка». Анна попыталась представить его и не смогла; лет десять они не виделись, и она вспоминать бы его не стала, если бы не Пичуга. И сейчас разговора не прекратила только затем, чтобы чем-то заполнить дорожную скуку.

А Пичуга уже принялась рассказывать о греческой веры христианине, воеводе, именем Дракула, правившим лет десять назад в Мутьянской земле.

– К грозному князю-воеводе именем Дракула-цепеш (то есть прозвищем Дьявол-Сажатель на кол) пришли турецкие послы. Ну, как к нашим князьям ордынцы приходят, – говорила она. – Пришли, важные, высокомерные, и не сняли перед грозным князем шапки. Объявили, издеваясь, что обычай не велит им головы обнажать. Снявши капы перед чужим князем, иноверцем, они, забывшись, вдруг снимут их и перед своим пашой или того хуже – забудут надеть.

«Не беда! – сказал грозный князь Влад Дракула-цепеш. – Я позабочусь, чтобы не произошло этого!» – и приказал прибить капы гвоздями к головам послов.

– Молодец воевода! – Анна засмеялась. – Следовало бы и нам так проучить ордынцев – не спешат и они ломать шапки перед нашими князьями. Ну что там дальше было?

Четыре дня пересказывала Пичуга историю Дракула-цепеша, услышанную от Курицына, хотя в его передаче она заняла не более четверти часа.

Зломудрый Влад Дракула безмерной жестокостью наводил порядок в своём княжестве, искоренял в нём грабежи, воровство, ложь и необязательность, сажая на кол трусов и разного рода мерзавцев. А перед смертельным наказанием загадывал своим жертвам загадки. Отгадав их, можно было избежать казни. Задавал он и двусмысленные вопросы. Ответ на них тоже стоил жизни. «Хотите, – спрашивал он нищих бездельников, – избавлю вас от тревог на сём свете, и ни в чём вы не станете нуждаться?» Алчные нищие глупцы, собранные на большой княжеский пир со всей страны, радостно отвечали: «Хотим, великий князь!» Дракула приказал сжечь дворец, вместе с пирующими.

На вопросы коварного Дракулы, как мухи на мёд, попадались богатые и бедные, воины и землепашцы, монахини и прекрасные блудницы. Он с удовольствием сажал их на кол и пил из драгоценной чаши кровь, что лилась из их ран, тут же, не отходя от места казни.

– А что сталось с этим Дракулой? – спросила Анна, когда Пичуга закончила своё повествование. – Я понимаю, ты придумала сказку, но всё же…

– Не так уж много и придумала! – возразила сказительница. – Тем более князь Влад жив и здоров и пребывает в Валахии.

– И ему удалось такой страшной жестокостью навести порядок в княжестве?

– Вот уж этого я не знаю. – Пичуга брезгливо поморщилась. – Порядок в княжестве для меня значения не имеет. Я сказала о нём, потому что к слову пришлось. Главное – сам князь. Он кровопийца, получающий удовольствие от смерти людей. И красавица на колу ему куда желаннее, чем в постели. У-у, человечище! – сказительница зажмурилась и, сглотнув, спросила: – Ты никогда не ловила бабочек?

– Что? – не поняла Анна.

– А для меня бабочка на шпильке была прекраснее той, что порхала на воле, живая. Такова суть человеческая – жизни не хватит, чтобы разобраться в ней. Дракула (как, верно, ты заметила по моему рассказу) не вызывал у меня неприязни. Я бы хотела с ним встретиться. Думаю, до кола дело бы не дошло. Я бы нашла бескровный способ порадовать его… – она захохотала и подмигнула сенной девушке: – Ну, чего, несмеяна, рот разинула – научить?

– Галка, прости, Пичуга, – сказала Анна, пресекая её нахальную опасную речь, – когда напишешь книгу, сообщи мне – я найду изографа, чтобы сделал для неё миниатюры. – Она имела в виду себя. Пока Пичуга рассказывала, Анна мысленно рисовала события. Ей казалось, что её зрительное воплощение событий сильнее и ярче словесного, но, тем не менее, она чувствовала Пичугино влияние, сознавала, что сказительница главенствует над нею в понимании этой страшной истории, навязывает своё отношение к грозному князю Владу – Анне он тоже не казался омерзительным.

– И без твоей помощи найдётся много желающих пристроиться к моей книге, – ответила Пичуга на её предложение. Но Анна подавила гнев, охвативший её жаркой волной, пояснила смиренно:

– Я оплачу работу изографа, – и, помедлив, добавила уже по-княжески покровительственно: – Твою – тоже.

– Это другое дело, – сказительница была явно обрадована. – А сейчас разве ты не хочешь заплатить за четыре дня рассказов?

– Заплачу, конечно, как только получу от тебя, Галка, за четыре дня езды.

– Я думаю, мы, княгиня, в расчете, – заспешила Пичуга и на ходу выпрыгнула, выпала, на сей раз в сугроб.

Часть третья Великая княгиня Рязанская

1