Великая княжна в изгнании. Рассказ о пережитом кузины Николая II

Наконец, мне сообщали, что меня сейчас примут. Меня вели по коридорам, черным лестницам, цехам. Последняя задержка происходила у входа в святилище. Помощница тихо стучала в дверь и, просунув внутрь голову, шептала мое имя. Получив разрешение, меня приглашали войти с теми же предосторожностями, как будто я приходила в больницу, чтобы навестить смертельно больного пациента. Важная персона приветствовала меня и после нескольких ничего не значащих слов приказывала помощнице распорядиться, чтобы внесли коробки. На цыпочках входили мои продавцы. Бесшумно и проворно сняв крышки с коробок, они доставали образцы и, по одному поднимая их на уровень глаз важной персоны, почтительно ждали вердикта. Я, сидевшая в кресле сбоку от вершителя судеб, от которого зависело все, тоже ждала его приговора. В таких условиях мои творения представали передо мною в совершенно ином свете, казались уродливыми. Как я вообще могла подумать, что они могут кому-то понравиться? Во время всего испытания я сидела как на горячих угольях.

Образцы, получившие одобрение, записывались в журнал и оставлялись; другие бросали в кучу на пол; после показа продавцы складывали их в коробки и уносили.

Иногда, помимо владельцев заведения, в комнате присутствовал целый совет, куда входили модельеры и закройщики. Они сидели вокруг стола, на котором лежали образцы, делали замечания и обменивались впечатлениями, как будто меня в комнате не было. Настоящие инквизиторы! Я старалась не подавать виду, что их замечания меня задевают.

Попадались и деликатные клиенты; хотя я ценила их такт, именно те, другие, помогали мне надеяться, что я соответствую своему новому положению, что я выиграла место в их странном мире и из ничего создала нечто реальное.

После того как образцы показывались модным домам, большим и малым, кутюрье делали выбор, а для меня начиналась работа другого рода. Портнихи приспосабливали мои замыслы к своим или их посещало собственное вдохновение, которое необходимо было воплотить в жизнь в кратчайшие сроки. Узоры переделывались, менялись цвета и материи. Готовились новые образцы. Мои продавцы поспешно обходили клиентов, принося заказы и объяснения, как их необходимо выполнить. Иногда важные клиенты посылали за мной, чтобы посоветоваться по поводу той или иной работы или внести новые предложения. Я снова тратила время на ожидание в углу. Работа в моей мастерской начиналась рано утром и заканчивалась поздно ночью. Но наконец наступал день, когда дизайнеры определялись со своими желаниями. Их творения поступали в цеха, а после их показывали публике. На том моя часть работы заканчивалась. Когда после показов начинали поступать заказы, их посылали подрядчикам в провинции; теперь над моими вышивками корпели сотни работниц. Я могла позволить себе отдых.

Но я не могла долго оставаться вдали от «Китмира». Хотя к тому времени я поняла, как осложнила свою жизнь, открыв мастерскую, на самом деле я ни о чем не жалела. Мое тщеславие получало подпитку; мне приятно было состязаться с ветеранами мира моды, и я была полна решимости добиться успеха.

Самая большая награда пришла довольно неожиданно. В 1925 году в Париже проводили Международную выставку декоративного искусства. Подготовка началась за много месяцев до ее начала. Среди участников выставки, которые имели отдельные павильоны, была и Советская Россия. Узнав об этом, я решила, что публике нужно показать какую-то деятельность и с нашей стороны. Пусть знают, на что способны мы, беженцы, вынужденные жить на чужбине, особенно те, кто никогда прежде не работал и из которых в основном состояла моя мастерская. Ценой огромных усилий и расходов мне удалось получить стенд в главном павильоне выставки, и я заполнила большую витрину моими вышивками. Поскольку у меня была французская коммерческая лицензия, я обязана была выставляться в своем классе, поэтому меня окружали все лучшие вышивальные дома Парижа. Тем не менее, когда мы с моими дизайнерами закончили украшать витрину, я впервые осознала, что мои творения не так уж плохо выглядят.

Выставка шла много месяцев; к тому времени, как она закончилась, я совершенно забыла о моем стенде. Через какое-то время поступила просьба забрать вышивки, что мы и сделали. Через несколько недель на наш адрес пришел циркуляр из расчетного отдела выставки; главу учреждения просили приехать. Управляющий немедленно отправился туда. Я ждала неприятного сюрприза, но в тот раз ошиблась. Управляющий вернулся с потрясающим сообщением. Мы получили золотую медаль и почетный диплом выставки.

Когда доставили награды, я обрадовалась еще больше. Очевидно, руководители выставки понятия не имели, кто я такая, потому что документы были выписаны на имя «месье Китмира».

Глава XVIII Биарриц после войны