Великая княжна в изгнании. Рассказ о пережитом кузины Николая II

До свадьбы я много раз думала о том, как теперь должна к ним относиться. Я решила предоставить молодоженов самим себе и держаться в стороне. Меньше всего мне хотелось, чтобы Одри, которая была намного моложе меня, думала обо мне как о свекрови. Я искренне считала, что держу слово, данное самой себе, но теперь уже в том не уверена. Хотя я старалась держаться от них подальше, они наверняка чувствовали, как мой беспокойный дух нависает над ними, даже когда меня нет рядом. Когда мы были вместе, нам бывало тягостно и неловко.

Мне предстояло найти занятие, которое заполнило бы пустоту, образовавшуюся после того, как брат женился. Разъехавшись с Путятиным, я почти два года прожила довольно беспорядочно; такой была естественная реакция на предшествующий период. Наши знакомые в то трудное время казались мне представителями обреченного класса; хотя их действия и поведение были выше всяких похвал, они никак не вдохновляли меня, не способствовали поднятию жизненной силы. Жизнь в Швеции и особенно годы войны приучили меня к постоянной смене лиц; среди знакомых я выбирала тех, кто был мне интересен. В ближний круг Путятина входили довольно однотипные люди. Там почти не было новых лиц; к иностранцам относились с подозрением, и мои знакомства не поощряли. Хотя благотворительная работа стала для меня источником нового ценного опыта, деятельность моя была довольно ограниченной. Так как я все больше проникалась проблемами России, я должна была выслушивать разные точки зрения и обмениваться мнениями и идеями с людьми, которые в этом разбирались. После расставания с мужем я решила учиться. Однако это легче было сказать, чем сделать. Я не была знакома с влиятельными людьми, для встреч с ними приходилось рассчитывать на удачу. Единственное, что было мне доступно, – более широкий круг общения и надежда на лучшее.

Однако, как только расширила круг знакомств, я отклонилась от первоначального замысла. Меня так долго сковывали всевозможные ограничения, что вскоре меня закружило в водовороте, который почти ничего мне не дал. Через два года, в течение которых я редко обедала или ужинала дома, я перезнакомилась с представителями всего космополитического мира, тяготевшего к Парижу и французским летним курортам. Но сдержанность моя сохранялась, и, хотя я развлекалась, в основном оставляла за собой роль зрительницы. Неприязнь к фамильярности удерживала меня от более многочисленных знакомств. Те немногие друзья, которыми я обзавелась в тот период, очень помогли расширить мои знания о мире и приобрести некоторую толику самоуверенности, которой мне прежде недоставало, но немногочисленные новые друзья не оправдывали довольно пустого существования, которое вскоре начало меня тяготить.

Освободиться от бесполезного времяпрепровождения мне помог дом, в котором мне было спокойно и хорошо. По вечерам я все чаще оставалась дома с книгой, что было куда приятнее, чем поиски развлечений. Отправляясь утром на работу, я с нетерпением ждала, когда вернусь домой и останусь одна. Этот новый этап совпал с женитьбой брата. Пустоту, оставленную его отъездом, можно было заполнить только новыми, жизненно важными интересами. Если новым знакомствам не суждено было оказать на меня существенное влияние для переустройства моей жизни, надо попробовать узнать нечто важное из книг, пусть даже книги не совсем идеальное средство.