Великая кошачья революция

– Воистину! – охотно согласился вояка. – Когда мы только встретили Пушка, мог ты себе представить, что его будет чтить вся Мурская империя? Говорят, даже самые дальние провинции стали жить по его заветам.

– Не говорят. А так оно и есть.

– Прямо пушкианство какое-то! Кстати, здорово ты придумал с этими сувенирами. Я и себе один прикупил, – рядовой Иудушка расстегнул тунику. На шее висел деревянный силуэт подвешенного за хвост Пушка.

– Подвеска – не сувенир! – оскалился Петруша. – Это частичка Пушка. Покупая подвеску, кот увеличивает свои шансы попасть в пентхаус к Хозяину.

– Воистину, – примирительно шаркнул задней лапой Матфеюшка. – Я вот тут подумал. Ты не против, если я напишу мемуары?

– Гениально! – просиял Петруша и старательно поцеловал увесистую подвеску, красующуюся на собственной груди.

Жизнь 6 Однажды в среднекотовье

1

Кот открыл глаза. Все небо было затянуто серыми тучами. Лил дождь. Лежанка ютилась в углу какой-то грязной узкой улочки, составленной из обшарпанных четырехэтажных домишек. Вокруг валялись обглоданные птичьи кости, пожухлая морковная ботва, комки скатавшейся шерсти и просто помои непонятного происхождения. Зверек было решил, что криогенная камера оказалась в выгребной яме, однако, приподняв голову, увидел, что остальная часть улицы еще больше похожа на свалку.

– Пушок, я рожаю… Уже второго! – раздался укоризненно-пронзительный кошачий рык откуда-то сбоку. Беляк, хрустя затекшими суставами, встал и повернулся в ту сторону, откуда донесся крик. На вымощенном неровными камнями тротуаре лежала Мурка. Рядом ползал Пушок. Точнее, там ползал котенок, но этот белый с черными ушами зверек был настолько похож на него, что… Любимец миллиардера упал в обморок.

Беляк снова очнулся и тут же судорожно вздрогнул. По нему кто-то топтался. Первым делом кот решил, что это вернулись мучители, готовые снова подвешивать его за хвост. Но топтательные движения вызывали исключительно приятную щекотку, а уж никак не боль. Пушок подозрительно приоткрыл глаза. По его грязно-белому животу носились три котенка. С самым задиристым и беспокойным он уже познакомился. Маленькая копия его самого так и норовила столкнуть приятелей с занятой высоты. Впрочем, те двое тоже были не робкого десятка. Рыжие непоседы, как две капли воды похожие на Мурку, скооперировались и горными козлами поскакали на мини-Пушка. Тот от неожиданности замер и, получив два мощных лобовых удара, скатился с живота родителя. От этой чехарды у беляка закружилась голова. Он опять в любой момент был готов лишиться чувств.

– Даже не думай больше падать в обморок! – рявкнула на благоверного Мурка.

– Э-э-эт-то кто? – пролепетал упавшим голосом новоявленный отец и указал дрожащей лапой на котят. Те живо откликнулись на новое развлечение и все трое повисли на тощей линялой конечности.

– Дети твои, – безапелляционно резюмировала кошка. Котята, мурлыкая, накинулись на папу и повалили обратно в криогенную камеру. Глава семейства только хотел осведомиться, откуда они взялись, но любимая его опередила.

– Родила, пока ты прохлаждался, – сообщила она сурово. Но тут же растаяла: – Не знаю, как мы очутились в этих краях, но, кажется, здесь тебя никто не собирается убивать. Это, конечно, не лучшее место для воспитания наших котят – все-таки грязь повсюду, – но жить здесь определенно можно.

Мурка запрыгнула к Пушку в лежанку и крепко обняла. Тот в ответ нежно лизнул ее в щеку. Кот наконец более-менее справился с шоком и даже понемногу начал свыкаться с мыслью о многокотятном отцовстве.

– Ту беленькую, которая вылитая ты, я назвала Пушанной, – торжественно объявила миудейка, когда все семейство выбралось из криогенной камеры.

– Это девочка?! – скривился Пушок.

– Конечно, девочка. Смотри, какая хорошенькая! Разве коты могут быть такими? Я не понимаю, чем ты, Пушок, недоволен? У тебя целых два сына, – кошка потрепала по мокрым от дождя холкам рыжих котят. – Тот, у которого кончик хвоста белый, – Лансекот, а вот этот милый мальчик – Персиваль.

– Могла бы и меня дождаться, чтобы выбрать имена, – буркнул Пушок.

– Меньше валяться нужно, – хмыкнула благоверная.

Нежно огрызаясь, парочка вместе с ползущими в грязи отпрысками вывернула с безлюдной улочки на широкий проспект. Впрочем, возросший масштаб на чистоте никоим образом не сказался.

Озираясь по сторонам, Пушок не сразу обратил внимание на надсадный плач. Ревел Персиваль. А может, Лансекот – на мордочку они оба были одинаковы. В заплаканных зеленых глазах ясно читался вселенский ужас: перед малышом важно прогуливался голубь. Периферийным зрением Пушок уловил, что местные жители как-то вдруг напряглись и вроде бы даже сгруппировались вокруг их семейства. Но не успел любимец хозяина уточнить, что им, собственно, надо, как в его левое ухо врезались слова:

– Пушок, сделай уже что-нибудь с этой мерзкой птицей! Смотри, как она пугает Лансекотика!

Кот поморщился, поднял с земли огрызок яблока и запустил в голубя. Пернатое создание испуганно подпрыгнуло и удалилось в небо.