Великая кошачья революция

– Так возрадуемся же, дорогие мои братья и сестры, что одним пессимистом в нашем прекрасном мире стало меньше, – воодушевленно возвестил главный оптимист и щелкнул наточенными когтями. Затем еще и еще раз. Высеченные искры одна за другой упали точно в центр разложенных шалашиком веток.

Когда сырые дрова все-таки занялись огнем, Мурка пристально посмотрела на Пушка:

– А тебе не кажется, дорогой, что наши котята еще слишком малы для таких зрелищ?

Беляк намек понял и без лишнего промедления взял на лапы Пушанну и Лансекота (а может, Персиваля). Второго сына благоверная взяла на себя. Но не успело молодое семейство пройти и десяти шагов, как на их пути возникла пожилая кошка. С ее морды до сих пор не сошла механическая улыбка, но в выцветших глазах застыли слезы.

– Зачем вы согнали голубя? – упавшим голосом спросила горожанка. – Вы хоть понимаете, что бедный Жорж сейчас догорает по вашей вине?

– Простите, – смущенно извинилась Мурка и опустила глаза.

Глава семейства оказался менее сдержан. Пушок решительно сделал шаг вперед и толкнул пожилую особу в лужу.

– С дороги, старуха! – зашипел беляк.

– Дорогой, ты чего? Эта кошка не сделала нам ничего плохого! – попыталась пристыдить любимого Мурка.

– Не успела просто!

– И когда ты успел стать таким злым? А как же заветы Хозяина? «Если бьют по правому уху, готовься подставить левое»…

– Нет никакого хозяина, – угрюмо сообщил Пушок. – Он не спас меня, когда я умирал там на холме в Иерусамяу. А значит, никакой он не хозяин. А сами коты еще хуже. Они только и ждут удобного случая, чтобы кинуть в спину камень потяжелее. Да я и сам такой же: убил лучшего друга. Хотя… Когда рядом ты и наши котята, жизнь действительно прекрасна.

И молодое семейство, не обращая внимания на дождь, гарь и великий голод, отправилось вглубь Мурлеана искать себе жилье для новой (радостной) жизни.

2

Несмотря на то что повсюду свирепствовал великий голод, кошачье поголовье Мурлеана упорно не хотело сокращаться. Даже наоборот: его население год от года увеличивалось уже какими-то неприличными темпами. Неудивительно, что пришлой семье из пяти котов здесь были категорически не рады. Не говоря уж о том, чтобы для них нашелся пустующий угол. Поэтому, безуспешно обойдя весь город в поисках ночлега, Пушок не придумал ничего лучше, кроме как вернуться в родную, порядком затопленную лежанку. Чтобы спастись от дождя, беляк сделал навес. Благо в соседней луже плавала неплохая тряпка, а за углом остались неиспользованные кошквизиторами ветки.

– Надо же, если здесь не лежать, а сидеть, то еще и для детских игр место останется! – подбодрил любимую Пушок, когда они все вместе, продрогшие, забрались в криогенную камеру. Миудейка благоразумно промолчала.

Увы, поспать той ночью беляку так и не удалось. Потомки, еще не обремененные чувством такта, вольготно растянулись на дне их эконом-жилища и заполнили собой практически все его пространство. Мурка хоть как-то смогла прилечь у стенки. А вот Пушку места ну никак не оставалось. Пришлось коту, как главе семейства, пожертвовать сном и примоститься на самом краешке лежанки, свесив лапы на сырой тротуар. Зверек проерзал до рассвета, тщетно пытаясь убедить тело, что спать можно и в вертикальном положении. Когда его мозг уже был готов поверить в сей спорный факт, над правым ухом раздался такой любимый, но в этот ранний час такой резкий голос:

– Дорогой, просыпайся! Пора тебе искать работу.

– Давай через часик.

– А котят кто кормить будет?

– Ты.

– Конечно, я! Но еще пара таких дней, как вчера, и я останусь без молока. Так что будь добр, Пушок, обеспечь семью… Куда побежал?! А поцеловать!

Беляк лизнул Мурку в щеку, зевнул и побрел на поиски работы. Собственно, Мурлеан славился именно тем, что здесь каждый может найти себе работу по душе. «Город ремесленников, – говорили о нем местные жители. – Если у тебя есть лапы, то будет и работа». А у Пушка были лапы. Только вот росли они оттуда, где обычно располагается хвост. Памятуя о своем столярном прошлом, кот первым делом отправился по плотницким лавкам. Но стоило только работничку взмахнуть рубанком, как дерево в два счета превращалось в совершенно непригодный материал. Разумеется, нерадивого подмастерье вышвырнули на улицу. Дальше было хуже. Каменщику Пушок уронил на хвост дюжину кирпичей, цирюльнику оттяпал усы, кузнецу сжег кУзницу, зодчему сломал лапу молотком, промахнувшись мимо гвоздя. С каждым новым собеседованием шансы нетрудоустроенного кота стать трудоустроенным все отчетливее стремились к нулю. Да что там – Пушка не взяли даже в менестрели.

Тем не менее домой глава семейства вернулся не с пустыми лапами. Во-первых, он стащил у башмачника ботинок из мягкой кожи, который в условиях всеобщего голода можно было приравнять к удобоваримому ужину. А во‐вторых, зверек все-таки нашел работу.

– Буду дворником! – с порога, точнее с навеса, выпалил кормилец. – Мой предшественник не справлялся. Правда, его не уволили. Беднягу помои поглотили. Но ничего, я здесь быстро наведу порядок!