Великая надежда

Они включили свет и принесли кресло. Гость попросил стакан воды. Заметив под пианино каску, он осведомился, где они ее раздобыли.

— Дали поносить, — пробормотал Курт.

— В чем дело? — нетерпеливо спросил Леон.

Мужчина ответил не сразу. Дети молча обступили его. Рут принесла стакан воды. Он медленно пил, а они почтительно смотрели на него. Никто не осмеливался повторить вопрос. Он вытянул ноги, и дети немного отступили. Потом он подобрал ноги под себя, но они уже не стали подходить ближе. Он сказал: «Не бойтесь!»

— «Это я», — добавила Эллен. Мужчина метнул на нее сердитый взгляд. Он вытер капельку воды в уголке рта и закашлялся. Георг стукнул его по плечу, испугался и сказал: «Извините, пожалуйста!»

Мужчина улыбнулся, кивнул и задумчиво обвел взглядом их маленькие негнущиеся ноги. Если мысленно отстраниться от всего прочего, они выглядели как ряд башмаков, выставленных для чистки. Рут вздохнула. Он поднял голову и внимательно на нее посмотрел. Потом он ни с того ни с сего сказал: «Все отменяется. Отбой. Депортация в Польшу приостановлена».

Дети не шелохнулись. Где-то далеко завыла пожарная машина, звук поднялся на полтона выше и оборвался.

— Выходит, мы спасены? — сказал Леон. «Спасены», — повторил Георг. Это прозвучало так, будто они сказали: «Погибли».

— Я не верю! — крикнула Эллен. — Вы точно знаете?

— Откуда вы узнали?

Гость начал смеяться, судорожно, громко, и смеялся, пока они на него не налетели: «Это правда, это в самом деле правда?», а черная маленькая собачка рыча напрыгивала на него.

— Провалиться мне на этом месте!

— А если провалитесь? — прошептала Эллен.

Он вскочил и возмущенно встряхнул ее.

— Совести у вас нет! Чего вы, собственно, хотите?

— Играть, — сказал Георг. — Вы застали нас в разгар игры.

Его лицо мрачно грозило из-под драного капюшона: не мешай нам, не обманывай нас, оставь нас! Спасены — чужое слово. Слово без содержания, ворота без дома. Разве есть на свете хоть один спасенный?

Гость сердито забормотал себе под нос и потянулся за шляпой.

— Останьтесь, — попросили дети. — А может, вы знаете что-то определенное?

— Вы с ума сошли, вот что я знаю определенно! — Он вновь опустился в кресло и опять зашелся в хохоте. — Я жажду объяснений, — сказал он, успокоившись.

— Мам это теперь не так уж важно, — возразил Георг.

— Может быть, когда-нибудь, — сказал Леон, — когда все будет уже позади, мы столкнемся на улице и не узнаем друг друга.

— Под огромными зонтами! — крикнула Эллен.

— Это верно, — задумчиво сказал Леон, — назад мы не хотим.

— А я хочу, — перебила его Биби. — Я хочу остаться здесь и ходить на танцы. Хочу, чтобы кто-нибудь еще поцеловал мне руку!

Гость тихо встал с кресла. Он быстро наклонился к ней и поцеловал ей руку. «Спасибо», — смущенно сказала Биби. Ее вздох светло и мимолетно повис в воздухе. На город налетела буря, стало холоднее.

— Видно наше дыхание! — сказал Герберт.

Георг посмотрел на часы. Маленькая стрелка двигалась так быстро, будто ее подталкивали. И сразу же ему показалось, что она застыла на одном месте и остановилась. Он был обманут. С тех пор как дети прервали игру, между секундами повисали тяжелые паузы, и эти паузы все разрастались.

— Во что вы, кстати, играли? — спросил гость.

— Искали мир, — объяснил Герберт.

— Так играйте дальше!

— Да скажите же вы нам точнее, что с нами будет?

— Точнее я не знаю. Приказ сверху: приостановить депортацию. Совершенно неожиданно.

— Правильно, — крикнул Георг, — совершенно неожиданно, но почему никто этого не ждет? Почему хорошее всегда случается неожиданно?

— Так играйте же дальше, — сказал гость, — играйте, а я посмотрю! — Это прозвучало как приказ.

— Мы играем, — сказал Леон, — но на публику мы не играем.

— А вы поиграйте с нами!

— Да, поиграйте с нами!

— Ну нет! — раздраженно воскликнул гость, затряс головой, немного побледнел и оттолкнул детей от себя. — Дурацкая компания!

— Почему вы такой сердитый? — удивленно спросил Герберт.

— Я не сердитый. Просто мне неинтересно.

— Уж лучше будьте сердитым, — задушевно сказал Георг.

— Мы сыграем сначала, для вас. Но вы играйте с нами!

— Это репетиция или уже представление?

— Мы сами не знаем.

— А роль-то у вас для меня есть?

— Можете играть одного из бродяг.

— Получше ничего нет?

— Под конец вы сбросите с себя лохмотья и станете святым царем-волхвом!

— Ах вот как? Я думал, их только трое…

Гость стал играть с ними. Он играл от имени всех несвятых царей — большая роль без слов. Он вышагивал позади детей и подглядывал за их всепоглощающей тоской. Он услышал их отчаянное: «Здесь никого нет!» и испугался.

Поверх их голов поглядел он на дверь.

— Почему вы играете в темноте?

— Так мы лучше видим!

От дальнейших вопросов он воздержался. Герберт вложил теплые пальцы в его большую влажную ладонь и бережно указывал ему дорогу. Вплотную за тремя бродягами шел тяжелыми неуклюжими шагами чужой непрошеный гость.