Великая русская революция, 1905–1921

Но Коллонтай не сдавалась. В 1908 г. она собрала делегацию трудящихся женщин для участия в 1-м Всероссийском женском съезде – феминистском мероприятии, где были представлены, главным образом, женщины свободных профессий из рядов среднего класса. Руководители социал-демократической партии призывали трудящихся и социалистов бойкотировать этот съезд, но Коллонтай проигнорировала эти призывы. Она была не против критики в адрес этих буржуазных феминисток и особенно их «надклассовых» фантазий о необходимости объединения женщин из всех классов ради борьбы за демократию и женское избирательное право. Более того, ее участие в съезде носило преимущественно деструктивный и показной характер. Она не рассчитывала изменить мировоззрение большинства феминисток, но полагала, что явное выражение несогласия, кульминацией которого должен был стать демонстративный уход ее группы со съезда, будет значимым в нравственном плане и поучительным в политическом плане для трудящихся женщин. В своем выступлении на съезде она сказала то, чего от нее и следовало ожидать. По ее словам, проблема с буржуазными феминистками состояла в том, что, по их мнению, «женский вопрос» был поставлен лишь тогда, когда «сознательный авангард борцов за женскую эмансипацию выступил открыто на защиту своих попираемых прав и интересов». Но в реальности история женского вопроса началась тогда, когда «миллионы женщин властью всемогущего Молоха – капитала – оказались выброшенными на трудовой рынок» и прошли через адские страдания, уготованные капитализмом трудящимся и их семьям. Что предлагают феминистки женщинам, изнемогающим «под тяжестью тройных обязанностей: профессиональной работницы, хозяйки и матери»?

Ничего, кроме таких призывов, как «стань свободной возлюбленной и свободной матерью» или «отбрось ветхие моральные устои», не имеющих почти никакого отношения к реалиям жизни большинства женщин. Она была согласна с тем, что женщинам необходимы политические права, включая и избирательное право, но не как самоцель, а как «орудие борьбы» за достижение конечной цели: избавления трудящейся женщины «от бездны страданий и зла». Пока существует капиталистическая система производства ценностей посредством эксплуатации, трудящаяся женщина не может быть «свободной, независимой личностью, женой, выбирающей мужа лишь по влечению сердца, матерью, без страха глядящей на будущее своих детей». Настоящая задача женского движения, – заявила Коллонтай съезду, – заключается ни в чем ином, как во всестороннем освобождении женщины «как личности и человека». А это невозможно, пока женщины не избавлены от «цепей и рабства капитализма»[620].

Коллонтай раскрывала нравственные, эмоциональные и утопические аспекты своих идей об освобождении женщин в написанной для съезда книге, но ее издание запоздало, поскольку рукопись затерялась при ее пересылке Максиму Горькому в Италию, где тот в конце концов и опубликовал ее. Разумеется, Коллонтай утверждала, что она и не моралист, и не утопист: «все, что принадлежит к области „нравственных пожеланий“ или иных идеологических построений, [мы] охотно предоставляем в полное распоряжение буржуазного либерализма. Эмансипация женщин является для нас не мечтой, не принципом даже, а конкретной реальностью, ежедневно совершающимся фактом» в рамках «реальных жизненных отношений»[621]. «Утопией» является феминистская вера в то, что новые и свободные формы любви, брака и семьи возможны без радикальной перестройки всей социальной системы[622].