Великая русская революция. Воспоминания председателя Учредительного собрания. 1905-1920

   Делегаты Исполнительного комитета чувствовали, что даже этот срок слишком долог, и они были правы. Все более поздние революции, от германской 1918 г. до испанской 1931 г., показали, что только немедленное Учредительное собрание может оказать формирующее влияние на революцию, иначе судьба революции и Учредительного собрания может быть решена до проведения последнего и без него. В своей речи от 24 марта Чхеидзе прямо требовал, чтобы Учредительное собрание созвали немедленно. Московское окружное совещание Советов было право, когда несколько дней спустя настаивало на том, что «дата созыва ни в коей мере не должна зависеть от того, когда кончится война»³.

   Но в апреле на Всероссийском совещании Советов правая рука Керенского Станкевич неожиданно заявил, что «Учредительное собрание не может быть созвано раньше сентября». В доказательство он привел календарь. Избирательные списки должны были составить «законные» органы местного самоуправления. Первое Временное правительство так и не удосужилось издать закон о новом городском самоуправлении, оставив его первой коалиции; уже одно это привело к двухмесячной задержке. С законом о выборах в Учредительное собрание они «поспешали медленно». После напыщенного заявления о том, что «необходимо ускорить созыв», первая сессия подготовительного совещания была назначена на 25 мая. Однако о дате выборов не было сказано ни слова. Почему избирательные списки для выборов в Учредительное собрание нельзя было составить тем же способом и в то же время, что и списки для выборов в земства и городские думы? Этот дерзкий вопрос либерально-буржуазное крыло правительства и его ученая юридическая комиссия считали оскорблением священных принципов государственного права. Только 14 июня, через три с половиной месяца после революции, Временное правительство под давлением Церетели и Чернова наконец назначило день выборов на 17 сентября, а открытие Учредительного собрания – на 30 сентября. Кадеты заявили, что это «абсолютно невыполнимо» (Милюков). Вторая коалиция, как выразился тот же Милюков, «поторопилась исправить политическую ошибку первой, которая назначила явно нереальный срок выборов в угоду социалистам левого крыла». Несмотря на то что пресса и Советы называли это саботажем, 9 августа с согласия Исполнительного комитета Совета выборы были назначены на 12 ноября, а созыв Учредительного собрания – на 28 ноября. Во время переговоров с Керенским о «третьей коалиции» поступило предложение отложить выборы на еще более поздний срок. 12 сентября Центральный комитет партии эсеров «единогласно решил, что выборы в Учредительное собрание не должны быть отложены». Однако это, если так можно выразиться, было «беседой в царстве теней»: и новая, и старая даты превысили лимит времени, отпущенного Временному правительству многострадальной историей.

   Черновский план создания «правительства трудящихся», так часто отвергавшийся или клавшийся на полку, был наконец принят. Центральный комитет партии эсеров единодушно проголосовал за эту резолюцию в отсутствие Чернова и без давления с его стороны. «Признано необходимым немедленно сформировать однородное социалистическое правительство с представителями всех социалистических партий». Так гласила резолюция, принятая 14 ноября 1917 г. Но слово «немедленно» возникло слишком поздно. Оно появилось через три недели после свержения Временного правительства и прихода к власти большевиков.

   Медлительность была главной болезнью революции 1917 г. В какой-то степени она была эхом замедленного исторического развития России.