Великая русская революция. Воспоминания председателя Учредительного собрания. 1905-1920

   Конечно, Шляпников видел этих «пролетариев» сквозь собственные очки. Есть пролетарии и пролетарии. О прежней, «дореформенной» «Правде» Каменев говорил Суханову, что «она была абсолютно недостойной по тону, неприемлемой по духу и пользовалась скверной репутацией»; «даже в наших рабочих кругах были ею сильно недовольны». Но, естественно, существовали и другие рабочие круги, довольные «бешеными статьями, игравшими на необузданных инстинктах». Квалифицированные рабочие – это одно, а неквалифицированные, только что попавшие на фабрику, – совсем другое; это примитивная и пестрая толпа, живущая главным образом чувствами и импульсами.

   Во всех капиталистических странах наряду с пролетарским demos [народ (греч.). – Примеч. пер.] существовал пролетарский ochlos [толпа (греч.). – Примеч. пер.], огромная толпа деклассированных, хронических нищих, люмпен-пролетариев, которых можно считать «капиталистически избыточной резервной армией промышленного труда». Как и пролетариат, этот слой является продуктом капиталистической цивилизации, но он отражает разрушительные, а не созидательные аспекты капитализма. Угнетенный и эксплуатируемый, он полон горечи и отчаяния, но не имеет ни традиций, ни того стремления к новому сознанию, новым законам и новой культуре, которое отличает истинного, «потомственного» пролетария.

   В России сильнее всего развивались именно разрушительные, хищнические аспекты капитализма, а созидательные, наоборот, тормозились. Это сопровождалось катастрофическим ростом «охлоса», огромной массы бродяг, лишенных корней. Временами ложно идеализировавшаяся (как в ранних рассказах Горького), эта толпа была источником сил, устраивавших время от времени вспыхивавшие массовые бунты, а также еврейские и прочие погромы, которыми славилась старая Россия.

   Во время войны толпа деклассированных неимоверно увеличилась. Источником этого роста были массовые эвакуации, проводившиеся военными властями в грубой и бесцеремонной манере. Кроме евреев, массами вывозившихся из прифронтовых областей из-за общего и ни на чем не основанного подозрения в шпионаже и помощи врагу, кроме правительственных чиновников и добровольных беженцев существовала еще одна группа (самая большая по численности), состоявшая из тех, кого вывезли силой, чтобы обезлюдить территории, оставляемые врагу.

   Яхонтов писал: «Военные власти совершенно потеряли голову; казалось, этот хаос создавался намеренно... Людей отрывали от их родных деревень и перевозили в далекие и незнакомые места... Брошенные вещи и даже их собственные дома сжигали у них на глазах... По всем дорогам нескончаемым потоком текла огромная толпа... Люди умирали сотнями от голода, холода и болезней... Второе великое переселение народов, организованное армейской ставкой, кончится для России несчастьями, революцией и гибелью»¹⁰.

   Во время войны кадровый состав промышленности резко изменился. Ряды фабричных рабочих, сильно поредевшие из-за повальной мобилизации, пополнились человеческим материалом, который был под рукой: крестьянами, мелкими лавочниками, служащими, привратниками, половыми, людьми без определенной профессии – словом, всеми, для кого работа на оборонных предприятиях была единственным способом избежать отправки на фронт. Настоящие пролетарии утонули в пестрой толпе люмпен-пролетариев и люмпен-буржуазии.

   А затем настала периодическая безработица из-за недостаточного снабжения топливом и сырьем, внутренних конфликтов и, наконец, открытого применения локаутов. На возраставшую безработицу и усиление темпов инфляции отчаявшаяся толпа деклассированных реагировала не организованной классовой борьбой, а требованием социального чуда – обеспечения работой «за хорошие деньги» и всеобщего процветания по указу правительства.

   Кроме того, существовала толпа солдат, в основном из тыловых гарнизонов. В последние годы царизма Россия кишела этими разросшимися тыловыми гарнизонами. Плохо обученная, недисциплинированная и страдающая от недостатка офицеров, эта толпа была всего лишь громадной лабораторией по превращению неоформившихся деревенских парней в морально опустошенных людей, озлобленных монотонным и скучным существованием среди городских соблазнов.