Великая русская революция. Воспоминания председателя Учредительного собрания. 1905-1920

   Затем начались бурные дебаты. Совещанию были представлены две резолюции. Одна предлагала исключить из коалиции «те элементы конституционно-демократической партии [кадетов. – Примеч. авт.] и других партий, которые были замешаны в корниловском мятеже». Вторая резолюция была более радикальной: она объявляла дальнейшую коалицию с кадетами невозможной. Вместо того чтобы поставить на голосование вопрос о том, какую из двух резолюций принять за основу для дискуссии, президиум совещания, стремясь спасти коалицию, прибег к способу скорее хитрому, чем честному. Он заявил, что предварительно нужно решить голосованием вопрос в принципе: кто за коалицию, а кто против. Протесты Чернова и других, что «коалиций вообще» не бывает и что такое голосование будет двусмысленным и неопределенным, приняты не были. Во время голосования Чернов, связанный резолюциями собственного Центрального комитета, мог только воздержаться, не имея права даже объяснить свои мотивы. Это вызвало большое недоумение. Враги Чернова расценили это как признак нерешительности. Две трети делегатов от Советов и национальных организаций, три четверти делегатов от земств, четыре пятых делегатов от профсоюзов проголосовали против коалиции; голоса делегатов от городов разделились практически поровну; и только представители кооператоров почти единодушно выступили за коалицию, обеспечив очень незначительное большинство одобрению принципа «абстрактной коалиции».

   Затем было поставлено на голосование предложение вышвырнуть за борт «элементы», замешанные в мятеже Корнилова. Казалось, тут и спорить не о чем, но голоса разделились следующим образом: 797 за, 139 против при 196 воздержавшихся. Президиум пытался закончить голосование, но делегаты, которые предлагали исключить из коалиции всю кадетскую партию, протестовали так бурно, что их резолюцию также пришлось поставить на голосование. Она набрала 595 голосов за и 493 против при 72 воздержавшихся. Тогда сторонники коалиции решились на отчаянную меру: президиум, перестав притворяться нейтральным, заявил, что голосование по принципиальному вопросу было главным, а два других являлись лишь поправками к резолюции, поэтому теперь он предлагает проголосовать за «резолюцию в целом». Начались новые протесты. Такая интерпретация была объявлена произвольной; голосование за или против абстрактного принципа – совсем не то же самое, что голосование за резолюцию; поправки никогда не ставятся на голосование после принятия главной резолюции. Президиум поставил вопрос на общее голосование. Теперь цель маневра стала ясна. Нарушив все постановления Центрального комитета своей партии о едином голосовании, правое крыло социалистов-революционеров заявило, что оно будет голосовать против резолюции в целом. Дан объявил, что меньшевики присоединяются к ним, а Беркенгейм – что кооператоры сделают то же самое.

   Именно этого и хотели большевики. Они боялись создания однородного правительства трудящихся. Такое правительство могло бы завоевать популярность и помешать большевистской революции. Отобрать власть у коалиционного правительства, ослабленного внутренними разногласиями и возглавляемого «конченым человеком» Керенским, было бы намного легче. От имени большевиков Троцкий провозгласил, что хотя они голосовали за обе конкретные резолюции, но сейчас вынуждены признать абстрактный принцип коалиции, а потому тоже отвергают «резолюцию в целом». Такое же заявление сделали левое крыло эсеров и интернационалисты, испугавшиеся, что их обвинят в радикализме. Правые и левые объединили усилия, чтобы помешать Демократическому совещанию принять какое бы то ни было решение. Три основных голосования плюс три дополнительных голосования в итоге дали минус один. Было доказано, что совещание может создать лишь зыбкое большинство, каждый раз основанное на новой комбинации голосов. Единое большинство исчезло. На совещании присутствовали два разросшихся крайних фланга, в то время как центр исчез.

   «Президиум обсудил ситуацию и пришел к единогласному решению, что среди организованной демократии не выкристаллизовалось единства воли», – заявил Церетели после перерыва. Демократия трудящихся не могла нанести себе более убийственного удара. Она не только расписалась в своем банкротстве, но и косвенным образом признала, что в данных условиях единственным выходом из положения является диктатура. В тот день победителем оказалась самая малочисленная фракция – большевики.