Великая война. 1914–1918

В 1917 году недовольство растущими потерями в войне выражали не только французские солдаты. Русская армия, которая никогда не была такой сплоченной или столь патриотичной, как французская, начала, что называется, рассыпаться еще до того, как Верховное командование организовало весенние наступления, обещанные союзникам на совещании в Шантийи в декабре 1916 года[538]. Жалобы не отличались от жалоб французов после rupture Нивеля: плохое питание, нерегулярные отпуска, беспокойство за благополучие семей, ненависть к тем, кто наживался на войне, к помещикам и «уклонистам», которые избежали призыва и теперь в тылу хорошо зарабатывали. Но главным было отсутствие веры в то, что наступление принесет пользу[539]. Военная почтовая цензура, которая сумела предупредить французское правительство о недовольстве в армии, в России в конце 1916-го перехватывала свидетельства «сильнейшего желания мира, независимо от последствий»[540]. Командованию русской армии повезло, что зима 1916/17 года выдалась чрезвычайно суровой и не позволила немцам развернуть широкомасштабное наступление — при таких настроениях в царской армии оно стало бы очень успешным.

И тем не менее положение во Франции и России сравнивать нельзя. Даже в самые тяжелые периоды 1917 года на фронте и в тылу государственная система и экономика Третьей республики продолжали функционировать. В России же экономика рушилась, что угрожало самому существованию государства. Экономические проблемы там, однако, отличались от тех, с которыми сталкивались Германия и Австрия, — непосредственного сокращения производства из-за блокады и направления ресурсов на выпуск военной продукции. В России, наоборот, наблюдался неконтролируемый бум. Промышленная мобилизация, финансируемая за счет гигантского расширения вексельного кредита и отказа от золотого обеспечения бюджета, привела к появлению неослабевающего спроса на труд. Его удовлетворяли квалифицированные рабочие, которых возвращали с фронта, и это вызывало недовольство у солдат из числа крестьян — этих пугали реалии возврата к мирной жизни. Освобожденные от воинской повинности крестьяне перебирались из деревни в город, где заработки были намного выше, чем доходы, нередко бартерные, которые они могли получить от обработки земли. Бывшие крестьяне работали на шахтах — там за период с 1914 по 1917 год численность трудящихся удвоилась, на железной дороге, нефтяных месторождениях, в строительстве, но в первую очередь на заводах и фабриках. Во время войны число рабочих на государственных предприятиях увеличилось в три раза[541].

Рост заработной платы и выпуск бумажных денег привели к высокой инфляции, неизбежной в стране с примитивной финансовой и банковской системой. Больше всего от инфляции пострадало сельскохозяйственное производство. Крупные землевладельцы изымали землю из оборота, поскольку не могли себе позволить троекратное повышение оплаты труда, а крестьяне, которые не хотели или не могли платить высокую цену за промышленные товары, уходили с зернового рынка и возвращались к натуральному хозяйству. В то же время железная дорога, персонал которой увеличился с 700.000 человек в 1914 году до 1.200.000 в 1917-м, не справлялась с поставками сельскохозяйственной продукции в города, отчасти потому, что удовлетворяла возросшие потребности армии, а отчасти из-за притока неквалифицированных кадров, который привел к ухудшению качества технического обслуживания[542]. К началу 1917 года, когда из-за чрезвычайно холодной зимы увеличилась потребность в топливе и продовольствии, их поставка в города почти прекратилась. В марте на складах столицы страны, Петрограда, остался лишь трехдневный запас зерна.

Именно нехватка продовольствия спровоцировала события, которые затем назвали Февральской революцией (в России, жившей по юлианскому календарю, датировка на тринадцать дней отставала от григорианского, принятого на Западе). Февральская революция не была политической по своим причинам или направленности. Изначально она представляла собой протест против материальных трудностей и лишений, который перерос в революцию только после того, как военный гарнизон Петрограда отказался подавлять демонстрации и перешел на сторону протестующих, выступив против жандармерии и казаков, традиционно привлекаемых государством для полицейских акций. Революция началась как серия забастовок, сначала в память о кровавом воскресенье 9 января 1905 года, когда казаки расстреляли мирную демонстрацию. В феврале (марте) забастовочное движение расширилось. Постоянно звучало требование: «Хлеба!» Масштаб демонстраций увеличился из-за неожиданного потепления — недовольные вышли на улицы сначала в поисках пропитания, а потом присоединились к активистам. 25 февраля 200.000 рабочих наводнили центр Петрограда, громя магазины и нападая на уступающую им в численности и деморализованную полицию[543].