Великая война. 1914–1918

В 1781 году, в критический момент Войны за независимость, прибытие на помощь колонистам экспедиции, снаряженной Жильбером Лафайетом, обусловило перевес сил, с которым противник справиться не смог. В 1917-м появление в Европе американского экспедиционного корпуса ход событий не переломило. В начале зимы немцы, несмотря на трудности, связанные с необходимостью поддерживать австрийских союзников в 1915–1916 годах, на потери под Верденом и на Сомме, а также на неожиданное наступление русских войск в 1916-м, также сумели справиться со своими проблемами. Политический коллапс в России позволил высвободить с Восточного фронта 50 пехотных дивизий. Их можно было перебросить на запад для решающего наступления, которое принесет победу. И это были боеспособные дивизии. Полный развал русской армии в конце 1917 года дал высшему командованию Германии возможность оставить на востоке минимальные силы для поддержания порядка и экономической эксплуатации оккупированных территорий. Они состояли в основном из подразделений ландвера и немногочисленных кавалерийских частей. Ударная группа, которая сокрушила армию Керенского, — гвардейская, резервная гвардейская, прусская и северогерманская дивизии, входившие в состав довоенной регулярной армии, — была отведена с линии фронта и по железной дороге переброшена на запад. Вместе с другими частями, уже воевавшими на Западном фронте, она составила ударный кулак из 60 дивизий[616].

Германское Верховное командование, в течение долгого времени вынужденное прибегать на Западном фронте к оборонительной стратегии, проделало огромную работу, как теоретическую, так и практическую, по совершенствованию методов наступления последнего резерва, который можно было надеяться собрать[617]. Серьезным недостатком немецкой армии по-прежнему являлось отсутствие танков. Неуклюжий опытный образец еще только разрабатывался, а использовались британские танки, захваченные в 1917 году, но их было мало, очень мало по сравнению с тем, что имели британцы и французы. Гинденбург и Людендорф могли рассчитывать лишь на новую тактику артиллерии и пехоты, которая проверялась на последних этапах кампании в России и должна была компенсировать отставание в технике. В пехоту поступило много ручных пулеметов MG 08/15, очень похожих на британские и французские системы Льюиса и Шоша, а солдат обучали «просачиваться» через оборону противника, обходя очаги сопротивления, а не останавливаясь для их лобового штурма. Эта тактика стала предшественницей блицкрига, успешно применявшегося механизированными подразделениями вермахта во время Второй мировой войны. Кроме того, каждая дивизия, которая участвовала в наступлении, получила приказ сформировать специальные штурмовые батальоны легкой пехоты. Вооруженные гранатами и карабинами, они должны были пробивать узкие проходы в обороне врага, разрезая ее на изолированные участки, а там сопротивление подавляла обычная пехота, но уже медленнее.

Таким образом, основой немецкого плана атаки стала скорость. Год назад Нивель надеялся (безосновательно) прорвать оборону немцев у Шмен-де-Дам за несколько часов. Конечно, с плохо обученной пехотой и слабой артиллерией сделать это было невозможно. Теперь же в распоряжении Людендорфа имелось сколько нужно хорошо подготовленных войск, а также орудий — план был реальный. Наступать предполагалось на широком фронте — 80 километров — и углубиться в позиции противника. Глубина атаки обеспечивалась максимальной концентрацией артиллерийского огня последовательно на ближней, средней и дальней дистанции в течение непродолжительного времени — 5 часов. У Людендорфа было 6473 орудия — полевых средних и тяжелых, а также 3532 миномета разного калибра и более 1.000.000 снарядов и мин[618]. Все пушки, многие из которых перебросили с востока, заранее пристреляли при помощи специально сконструированного прицела, позволявшего получить информацию об отклонении точности стрельбы от теоретической. В сочетании с подробными метеорологическими данными о скорости и направлении ветра метод обеспечивал, насколько это было вообще возможно, точное поражение целей, будь то вражеские траншеи или позиции артиллерии. Наряду с разрывными снарядами применялись боеприпасы с газом, слезоточивым или удушающим (фосгеном), чтобы свести на нет защиту, которую обеспечивали противогазы. Слезоточивый газ должен был заставить пехотинцев инстинктивно снять противогазы, вслед за чем фосген выводил их из строя.

Определенные варианты сочетания этих мер уже реализовывались в последнем наступлении против русской армии под Ригой в сентябре 1917 года — тогда немецкая артиллерия без предварительной пристрелки обрушила шквал огня на позиции русских и создала условия для прорыва[619]. Брухмюллер, теперь начальник артиллерии Людендорфа, с удовлетворением убедился, что использование орудий, пристрелянных в тылу, так что они не выдают свои позиции до начала атаки, может создать условия для успешных действий пехоты[620].