Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг.

23 февраля[149] считается у социалистов «женским днем». Вот почему с утра того дня, в четверг, работницы-текстильщицы Выборгского района, желая ознаменовать свой день, объявили забастовку. Их делегатки рассеялись по фабрикам и заводам, прося поддержки. Выборгский большевистский комитет, по требованию женщин, санкционировал забастовку. Были выброшены лозунги: «Долой войну!» и «Дайте хлеба!».

К полудню в Выборгском районе уже бастовало до 30 000 человек. Рабочие толпами двигались по улицам, снимали [с производства] работавших, останавливали трамваи, отбирали рукоятки у вагоновожатых. При попытках полиции разгонять толпу рабочие оказывали сопротивление. Два помощника пристава, Каргельс и Гротгус, были тяжело ранены. Между прочим, женщины сорвали работу на заводе «Айваз», где выпечка хлеба именно для рабочих была поставлена исключительно хорошо. Но и там забастовщики кричали: «Хлеба!»

После полудня забастовщики направили свои усилия главным образом на заводы, работавшие на войну.

Около 4 часов толпа осадила снарядный цех Патронного завода (д. № 17 по Тихвинской улице) и сняла с работы до 5000 человек.

Администрации удалось задержать девятнадцать бегавших по мастерским агитаторов. Полиция и драгуны 9-го запасного Кавалерийского полка рассеяли толпу. Но все бросились к Литейному мосту с криками: «На Невский!»

Другая толпа осадила снарядный цех Морского ведомства (Большой Охтинский проспект), разбила стекла, сняла рабочих и также устремилась на Невский. Часть рабочих переходила по льду. Никто не мешал. Но большая часть шла по Литейному мосту. Смяв полицейский и конно-жандармский наряды, заграждавшие выход с моста, толпа прорвалась на Литейный проспект. Выломали ворота Орудийного завода (Литейный проспект, д. № 1), разгромили вестибюль, но бросившийся навстречу толпе полицейский надзиратель Шавкунов, угрожая револьвером и обнаженной шашкой, заставил толпу отхлынуть. Рабочие ворвались другим входом и сняли с работы в мастерских до 2000 человек. Другая толпа сняла в мастерских гильзового отдела до 3000. Третья толпа пыталась ворваться на завод со стороны Сергиевской, но бросившиеся ей навстречу, с револьверами и обнаженными шашками полицейский надзиратель Волконский и городовой Коваленко заставили толпу, кричавшую: «Хлеба!», «Долой войну!», отступить.

После этого уже громадная толпа залила Литейный и направилась к Невскому. Встретивший ее большой казачий разъезд не препятствовал движению, но встречные наряды пешей и конной полиции, а также и взвод 9-го запасного Кавалерийского полка рассеяли толпу. Теперь стали действовать и казаки. Разными боковыми улицами рабочие шли к Невскому.

Туда же, к Невскому, шла толпа по Суворовскому проспекту. Впереди подростки. Подростки кричали: «Хлеба!», а рабочие останавливали трамваи. Около шести часов толпы прорвались на Невский около Знаменской площади и двинулись к центру. Останавливали трамваи. Били в вагонах стекла. Отбирали ключи у вагоновожатых. Конная полиция рассеивала толпы, те разбегались и вновь собирались и двигались.

Около трех часов беспорядки начались и на Петроградской стороне. Снимали [с предприятий] рабочих. Разгромили булочную Филиппова (Большой проспект, д. № 61) и устремились к Троицкому мосту и дальше к Невскому. На Троицкой площади толпа встретила сильное противодействие со стороны полиции, но все-таки в конце концов проникла на мост и двинулась на левый берег. Часть шла по льду. Около пяти часов эти толпы прорвались на Невский у Казанского моста. Впереди женщины и дети кричали: «Хлеба, хлеба!» Полиция и взводы 9-го запасного Кавказского полка разгоняли толпу. Наконец, третья большая толпа прорвалась на Невский со стороны Садовой, где она остановила трамваи. Казаки разгоняли ее.

К позднему вечеру столкновения рабочих с полицией прекратились. Но на Невском было необычайно большое движение. Тротуары полны рабочих. Они бродят. По улице ездят казаки, конная полиция, жандармы, драгуны. Только на Петроградской стороне даже вечером сорвали работу завода «По воздухоплаванию[150]», ранили чина полиции Вашева.

Ночь разогнала всех по домам.

Так началась Февральская революция 1917 года. Ни министр внутренних дел Протопопов с его директором Департамента полиции, ни главный военный начальник [Петрограда] генерал Хабалов не поняли истинного характера возникшего движения. Участие женщин и детей в толпах укрепило их в несчастной мысли, что движение несерьезно. Крики же «Хлеба!», «Хлеба!», что было лишь тактическим приемом, и разгром только одной булочной из числа нескольких тысяч, как бы зачаровал их мыслью, что всему виною недостаток, хотя и мнимый, хлеба.

На крики же «Долой войну!», на разгром почти исключительно лишь заводов, работавших на войну, не обратили внимания. Девятнадцать агитаторов, задержанных с поличным, на месте преступления по снятию с работы людей, работавших на войну, не были преданы немедленно военно-полевому суду. Немедленный расстрел их по суду произвел бы охлаждающее действие лучше всяких военных частей.