Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг.

Под утро графа Бенкендорфа вызвал к телефону генерал Хабалов. Хабалов доложил, что он с остатками верных государю войск находится в Зимнем дворце. Но войска голодны. Нет пищи. Хабалов просил дать что-либо войскам из запасов дворца. Граф Бенкендорф сделал соответствующее распоряжение. Паника, растерянность и безнадежность Хабалова были настолько очевидны по его разговору, что спокойный, уравновешенный Бенкендорф понял, что положение Хабалова катастрофическое и что его сопротивление скоро кончится.

Глава 35

С 23 по 26 февраля в Царской Ставке. — Лица, сопровождавшие государя. — Два первых дня. — 25 февраля. — Первая телеграмма генерала Хабалова о беспорядках. — Телеграмма Протопопова о беспорядках. — Личная телеграмма государя генералу Хабалову. — Отношение к известиям Алексеева и Воейкова. — 26 февраля. — Письмо государю от императрицы. — Беспокойство в Ставке. — Уклонение полковника Герарди. — Генерал Воейков и доклад ему по телефону из Царского Села генерала Спиридовича. — Взаимоотношения старших чинов свиты и Ставки. — Телеграмма государю от Родзянко. — Решение государя вернуться в Царское Село. — Мысль Дубенского использовать генерала Иванова для прекращения беспорядков. — Телеграмма Родзянко Алексееву политического характера. — Телеграмма генерала Хабалова

23 февраля в 3 часа дня государь прибыл в Ставку в Могилев. В этой поездке государя сопровождали в поезде «литера А»: министр императорского двора, генерал-адъютант граф Фредерикс, флаг-капитан генерал-адъютант Нилов, дворцовый комендант, свиты его императорского величества генерал-майор Воейков, в должности гофмаршала, свиты его императорского величества генерал-майор князь Долгорукий (В. А.), начальник Военно-походной канцелярии свиты его императорского величества генерал-майор Нарышкин, командир Конвоя его величества, свиты его императорского величества генерал-майор Граббе, лейб-хирург С. П. Федоров, флигель-адъютанты его величества — полковник герцог H. H. Лейхтенбергский и полковник Мордвинов, инспектор императорских поездов Ежов.

В поезде «литера Б»: за начальника канцелярии министра двора, церемониймейстер барон Р. А. Штакельберг, командир собственного Железнодорожного полка генерал-майор Цабель, прикомандированный к канцелярии министра двора для описания поездок государя отставной генерал-майор Дубенский, заведующий охранной агентурой полковник Невдахов, заведующий службой прессы чиновник канцелярии министра двора А. В. Суслов, офицеры Конвоя Железнодорожного полка, фельдъегерского корпуса, шоферы, прислуга.

Комендантом поезда «литера А» был начальник дворцовой полиции полковник Герарди, комендантом поезда «литера Б» — полковник Ратко, а при обратном пути — подполковник фон Таль.

В Могилеве государь был встречен начальником штаба генерал-адъютантом Алексеевым, генерал-адъютантом Ивановым и высшими чинами Ставки. Проехав во дворец, государь принял небольшой доклад Алексеева. Последний казался усталым. Сам государь чувствовал себя простуженным. Первым разговором с Алексеевым государь остался очень доволен. Перед обедом государь получил телеграмму от царицы о болезни детей и сообщил о том за обедом военным иностранным представителям, которые особенно сочувственно справлялись о наследнике.

С 24-го числа жизнь пошла обычным порядком. С 10 часов с половиной до 12 часов с половиной государь работал с Алексеевым. Вернувшись, принял бельгийского генерала Рикеля, который вручил его величеству от бельгийского короля ордена для его величества, царицы и наследника. Рикель очень жалел, что не мог лично передать орден наследнику, с которым был очень дружен. Ордена в тот же день были отправлены в Царское Село.

К высочайшему завтраку были приглашены: великий князь Сергей Михайлович, генерал-адъютант Иванов, иностранцы из военных миссий.

Государь был, как всегда, спокоен, приветлив. Некоторые уже знали, что в Петрограде какие-то беспорядки. Но официально еще ничего не было известно. День был холодный. Крутила метель. И потому государь гулял в садике около дворца.

Из полученного вечером письма от царицы государь узнал, что у Ольги Николаевны корь, так же и у наследника. Это очень обеспокоило государя, он вызвал Федорова, беседовал с ним и даже говорил о поездке детей в Крым.