Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг.

Это правительство должно войти в сношения с пролетариатом воюющих стран — для революционной борьбы народов всех стран против своих угнетателей и… для немедленного прекращения кровавой человеческой бойни, которая навязана порабощенным народам».

Манифест распространялся повсюду и нравился солдатам и рабочим. Социалисты-революционеры и социал-демократы меньшевики тоже выпустили прокламации с призывом солдат к революции. Каждая фракция старалась захватить солдат в свои руки. Все хотели иметь их как сильное оружие против буржуазии. Энергичнее всего об этом стараются заправилы Исполкома. Им не нравятся попытки буржуазии помирить солдата с офицерами. В их глазах офицеры — контрреволюционеры, враги пролетариата, и все их старания направлены к разжиганию вражды солдат против офицеров.

Присяжный поверенный Соколов и журналисты Суханов-Гиммер и Стеклов-Нахамкес играют в этом первую роль.

28 февраля в Царском Селе. В Царскосельском дворце с утра беспокойство. Положение больного наследника ухудшилось. Царица была в нерешительности — ехать ли с детьми в Гатчину, или навстречу государю, или оставаться в Царском?

В 9 часов 30 минут утра государыня склонялась к отъезду и потому просила господина Жильяра приготовить все к отъезду наследника. Однако получасом позже, когда граф Бенкендорф при генерале Гротене доложил о необходимости уехать, царица ответила категорическим отказом. Ее величество боялась, что поездка отзовется гибельно на здоровье детей, и особенно на наследнике. Государыня поручила дать знать о серьезности положения наследника Родзянко и, по словам Жильяра, Родзянко ответил: «Когда горит дом, прежде всего выносят больных».

Приехавший из Петрограда граф Апраксин доложил ее величеству обо всем, что происходит в Петрограде, и уговаривал царицу выехать немедленно в Новгород и создать там центр для сбора верных государю людей. Графу рисовалось, что Новгород, где так недавно восторженно принимали государыню, может сыграть роль Троице-Сергиевой лавры в далеком прошлом. Государыня не соглашалась. Мелькнула было мысль создать центр сопротивления около Красного Села, но была откинута. Около полудня с железной дороги генерала Гротена предупредили, что через два часа движение будет прекращено. Друзья советовали уезжать. Беспокойство росло. Во дворец явился старик комендант Царского Села генерал Осипов. Он обменялся со старшими чинами дворца взглядом на положение гарнизона. На случай перехода гарнизона на сторону революции генерал успокаивал, что у артиллерии нет снарядов. Бояться нечего. Но старый генерал волновался, и это передавалось чинам двора. Готовились ко всяким неожиданностям.

В казармах Собственного пехотного полка и Конвоя его величества люди были наготове к выходу. Офицеры ожидали приказаний в собрании. Генерал Ресин обошел все роты, подбадривал солдат, говорил, что наступил момент доказать на деле свою верность государю и защитить грудью, если понадобится, царскую семью. Дружное «Постараемся, ваше превосходительство» было ответом генералу во всех ротах.

В казармах находилась и та часть Петроградского полка, которая ушла из Петрограда, не желая бунтовать и думая, что Царское Село с дворцом соберет около себя все верное государю и наследнику войско.

Их вскоре направили в Гатчину…

В самом Царском было очень неспокойно. Слухи из Петрограда волновали всех. С утра в городе появились офицеры и солдаты, бежавшие из революционного Петрограда и не желавшие бунтовать. Появилась целая рота волынцев. Офицеров гостеприимно приняли офицеры запасного 4-го Императорской фамилии Стрелкового полка. Но стрелки стали волноваться, и офицерам-волынцам пришлось уйти. Волынцев же солдат направила администрация в Гатчину.

Так здесь высшая военная власть отталкивала от себя самых надежных, самых верных и крепких, самых преданных государю людей. Везде пасовало высшее начальство. Оно сдавало революции позиции.

Около полудня в Царское пробрался окружным путем из Петрограда начальник Охранного отделения Глобачев. Последний его отдел — охранная команда на Большой Морской — был разгромлен утром, и он с ее начальником решил окончить службу его величеству в Царском Селе. Глобачев рассказал Герарди, что делается в Петрограде. Ему не верили. Герарди острил: «Ну что ж, не будет Николая, будет Михаил»… Все казалось просто… Но часов с трех настроение быстро поменялось и переходило в панику. Прервано сообщение. В городе говорят, что вечером взорвут здание Дворцовой полиции.