Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг.

Около полуночи стало известно, что на вокзал прибыл в вагоне генерал-адъютант Иванов и что эшелоны с его войсками где-то задержаны. Явилась надежда узнать что-либо про государя. Императрица просила генерала приехать во дворец.

Генерал Иванов, приехав на вокзал, принял кого-то из представителей города и гарнизона и прибывшего из Петрограда полковника Доманевского, назначенного к нему начальником штаба.

Доманевский доложил о том, что делается в Петрограде, и высказался, что «вооруженная борьба только осложнит положение».

На вокзале же была вручена Иванову следующая наивная, легкомысленная телеграмма от начальника штаба Алексеева:

«Частные сведения говорят, что 28 февраля в Петрограде наступило полное спокойствие. Войска, примкнув к Временному правительству в полном составе, приводятся в порядок. Временное правительство под председательством Родзянко, заседая в Государственной думе, пригласило командиров воинских частей для получения приказаний по поддержанию порядка. Воззвание к населению, выпущенное Временным правительством, говорит о незыблемости монархического начала в России, о необходимости новых оснований для выбора и назначения правительства.

Ждут с нетерпением приезда его величества, чтобы представить ему все изложенное и просить принять это пожелание народа.

Если эти сведения верны, то изменяется способ ваших действий. Переговоры приведут к умиротворению, дабы избежать позорной междоусобицы, столь желанной нашему врагу, дабы сохранить учреждения, заводы и пустить в ход работы.

Воззвание нового министра путей сообщения Бубликова к железнодорожникам, мною полученное кружным путем, зовет к усиленной работе всех, дабы наладить расстроенный транспорт.

Доложите его величеству все это, и убеждение, что дело можно провести мирно к хорошему концу, который укрепит Россию. 28 февраля 1917 г. № 1833. Алексеев».

По этой идиллической телеграмме было ясно, что Ставка весьма благожелательно настроена по отношению к революционному правительству и признает даже его министров. Иванов, сообразив обстановку, решил: опубликовать приказ о своем прибытии, сделать Царское Село местом своего штаба и призвать всех оставшихся еще верными государю офицеров и солдат собираться к нему, задержанные же (по приказанию Бубликова, распоряжения которого так нравились генералу Алексееву) эшелоны привести в Царское походным порядком.

С таким планом в голове и с заготовленным в кармане приказом Иванов приехал во дворец.

В ожидании приема Иванов посвятил в свой план генералов Гротена и Ресина, церемониймейстера Апраксина и графа Бенкендорфа. Он даже показал им проект заготовленного приказа. Идиллическая телеграмма Алексеева свите была известна, так как она передавалась Иванову через дворцовую телеграфную станцию. Иванов сообщил свите, что отдаст приказ после аудиенции у государыни.

Аудиенция у ее величества продолжалась с часа до двух с половиной ночи. Государыня была рада узнать новости про государя. Она хотела переслать через Иванова письмо государю. Хитрый старик отказался его взять, объяснив, что у него нет человека для пересылки письма.

Выйдя от императрицы, Иванов сообщил свите, что никакого приказа он издавать не будет. Собирать войска в Царском Селе также не будет. Императрица против этого.

Распрощавшись, генерал уехал на вокзал. Там ему вручили телеграмму от государя следующего содержания:

«Царское Село. Надеюсь, прибыли благополучно. Прошу до моего приезда и доклада мне никаких мер не принимать. Николай. 2 марта 1917 г. 0 ч. 20 м.».

Эта высочайшая телеграмма разрешала все сомнения «диктатора». Он поспешил вернуться к своему эшелону в Вырицу.

А в Петрограде дрожали, что к столице приближается генерал Иванов, и Гучков метался по вокзалам, подготавливая оборону.

Глава 39