Великая война и Февральская революция, 1914–1917 гг.

После Орши государю вручили телеграмму от выборных членов Государственного совета, которая гласила:

«Ваше Императорское Величество. Мы, нижеподписавшиеся члены Государственного совета по выборам, в сознании грозной опасности, надвинувшейся на родину, обращаемся к Вам, чтобы выполнить долг совести перед Вами и перед Россией.

…Вследствие полного расстройства транспорта и отсутствия подвоза необходимых материалов остановились заводы и фабрики. Вынужденная безработица и крайнее обострение продовольственного кризиса, вызванного тем же расстройством транспорта, довели народные массы до отчаяния. Это чувство еще обострилось той ненавистью к правительству и теми тяжкими подозрениями против власти, которые глубоко запали в народную душу.

Все это вылилось в народную смуту стихийной силы, а к этому движению присоединяются теперь и войска. Правительство, никогда не пользовавшееся доверием России, окончательно дискредитировано и совершенно бессильно справиться с грозным положением.

Государь, дальнейшее пребывание настоящего правительства у власти означает полное крушение законного порядка и влечет за собою неизбежное поражение на войне, гибель династии и величайшие бедствия для России.

Мы почитаем последним и единственным средством решительное изменение Вашим Императорским Величеством направления внутренней политики, согласно неоднократно выраженным желаниям народного представительства, сословий и общественных организаций, немедленный созыв законодательных палат, отставку нынешнего Совета министров и поручение лицу, заслуживающему всенародного доверия, представить Вам, государь, на утверждение список нового кабинета, способного управлять страной в полном согласии с народным представительством. Каждый час дорог. Дальнейшие отсрочки и колебания грозят неисчислимыми бедами.

Вашего Императорского Величества верноподданные члены Государственного совета: барон Меллер-Закомельский, Гримм, Гучков, Юмашев, Савицкий, Вернадский, Крым, граф Толстой, Васильев, Глебов, Зубашев, Лаптев, Ольденбург, Дьяконов, Вайнштейн, князь Трубецкой, Шумахер, Стахович, Стахеев, Комсин, Шмурло, князь Друцкой-Соколинский, Марин».

Спокойный и серьезный тон телеграммы в переживаемое нервное время, подписи солидных пожилых людей, многих из которых государь хорошо знал, заставили его задуматься над затронутым вопросом. Государь не мог не спросить себя — а не правы ли все они, эти разные люди, в разных формах предлагающие одно и то же. Не ошибается ли он, государь с царицей, слушая Протопопова, Маклакова, Щегловитова? И государь задумался.

Попросивший разрешения войти дворцовый комендант застал его величество в раздумье с телеграммой в руках.

Воейков в Орше получил посланную ему вслед из Могилева телеграмму военного министра Беляева, № 201, о которой он и явился доложить его величеству. Телеграмма, отправленная из Петрограда 28 февраля в 11 часов 32 минуты, гласила:

«Положение по-прежнему тревожное. Мятежники овладели во всех частях города важнейшими учреждениями. Войска под влиянием утомления, а равно пропаганды бросают оружие и переходят на сторону мятежников или становятся нейтральными. Сейчас даже трудно указать, какое количество рот является действительно надежными. На улицах все время идет беспорядочная пальба, всякое движение прекращено, появляющихся офицеров и нижних чинов разоружают. При таких условиях сколько-нибудь нормальное течение жизни государственных установлений и министерств прекратилось. Министры Покровский и Войновский-Кригер вчера в ночь выбрались из Мариинского дворца и сейчас находятся у себя. Скорейшее прибытие войск крайне желательно, ибо до прибытия надежной вооруженной силы мятеж и беспорядки будут только увеличиваться. Великий князь Михаил Александрович выехал из дома военного министра в 3 часа ночи, не смог проехать на вокзал и вернулся в Зимний дворец. № 201. Беляев».

Генерал Воейков крепко стоял за вооруженное прекращение революции. Он верил в успех военного предприятия генерала Иванова.

Завтрак прошел обычным порядком. О петроградских событиях не говорили. Из посторонних были приглашены: Ежов и начальник Александровской железной дороги Чермай.

В 3 часа пришли в Вязьму. Там государю была подана телеграмма Военного министра Беляева следующего содержания:

«Около 12 часов дня 28 февраля остатки оставшихся еще верными частей в числе 4 рот, 2 батарей и пулеметной роты, по требованию морского министра, были выведены из Адмиралтейства, чтобы не подвергнуть разгрому здание.

Перевод всех этих войск в другое место не признан соответственным, ввиду неполной их надежности. Части разведены по казармам, причем во избежание отнятия оружия по пути следования ружья, пулеметы, а также замки орудий сданы Морскому министерству. № 9157. Беляев».