Великая война. Верховные главнокомандующие

Сначала я поехал в город Лиду, где были части 13-го корпуса. Старшим оказался начальник штаба 36-й пехотной дивизии, полковник Генерального штаба [А. А. Вихирев].[273] Кроме него, было еще человек 15 офицеров и сотни полторы солдат. После общего разговора с офицерами, я отдельно выслушал полковника [Вихирева], который подробно рассказал мне все, очевидцем чего ему пришлось быть. По его словам, сначала было какое-то бесцельное мотание частей, какие-то приказания, получавшиеся постоянно с опозданием и тотчас же отменявшиеся. В результате корпус совершенно неожиданно оказался со всех сторон окруженным неприятелем; корпусный командир сдался в плен. Полковнику [Вихиреву] удалось собрать около себя часть офицеров и солдат, и с ними он начал отходить. Здесь полковник [Вихирев], который все время своего рассказа страшно волновался, окончательно не выдержал и разрыдался, – нервы были еще слишком натянуты после всего виденного и пережитого.

С тяжелым чувством покинул я Лидские казармы, – какими-то беспомощными, беззащитными показались мне эти люди; видно было, что среди них нет никого, кто бы их объединил, подбодрил, о них позаботился. Затем я поехал в Гомель. Здесь было иное. Начальнику 6-й пехотной дивизии, генералу Торклусу, с частью дивизии удалось после трудного отступления вырваться из этого ужасного, как бы заколдованного круга, где они постоянно натыкались на блокгаузы, оплетенные проволокой, из которых их обстреливали. Прибыв с остатками корпуса в Гомель, генерал Торклус тотчас же стал приводить в порядок эти разрозненные части, назначил всюду временных начальников и явился душой корпуса. Когда я приехал в Гомель, оказалось, что у него уже были подготовлены все соображения к пополнению корпуса и снабжению его всем необходимым. Кроме того, им самостоятельно начаты уже были работы по приспособлению помещений для размещения частей и пополнений по их прибытии.

Генерал Торклус просил, прежде всего, о том, чтобы для пополнения корпуса были назначены исключительно новобранцы, а не набранные в тылах солдаты. Одно – воспитать будущих солдат самим, получив сырой материал новобранцев прямо из деревни, другое – получить уже состоящих на службе солдат, побывавших в госпиталях и лазаретах и, вообще, болтающихся в тылу; эти, как не воспитывай, им не привьешь вкуса к службе на фронте, – их все в тыл тянуть будет. Таковы были рассуждения генерала Торклуса, которых, конечно, нельзя было не разделить.

Повидав собранных в Гомеле офицеров и солдат, ознакомившись подробно с тем, что там уже сделано, а также и с предположениями и ходатайствами генерала Торклуса в целях восстановления корпуса, я вернулся в Ставку и вечером отправился с докладом к начальнику штаба. В самом начале моего доклада в салон генерала Янушкевича вошел Верховный главнокомандующий и, узнав, о чем я докладываю, пожелал сам выслушать мой доклад, после чего принял такое решение: в части 15-го корпуса назначить недостающий командный состав и укомплектовать новобранцами, которых сам корпус и должен обучить; снабдить всем недостающим имуществом, а командиром корпуса назначить генерала Торклуса.

Что же касается 13-го корпуса, то Великий князь повелел сформировать пока отдельную бригаду, с тем, чтобы вместо каждого прежнего полка был образован батальон того же имени; будучи соединены по два, они образовали бы двухбатальонный полк, а восемь батальонов – отдельную бригаду из четырех двухбатальонных полков.

Наблюдение за формированием корпуса и бригады и принятие всех необходимых мер к скорейшему снабжению их всем необходимым Великий князь возложил на мое управление. Ввиду этого, впоследствии мне пришлось еще два раза ездить в Гомель, а в третий раз сопровождать Великого князя, когда Его Высочество сделал смотр молодому корпусу перед его отправлением на фронт. Корпус представился блестяще и чуть ли не на другой день после смотра был двинут к Гродно для отражения немецкого наступления на эту крепость. В этих боях молодой корпус проявил себя с самой лучшей стороны, но понес весьма значительные потери.

Глава 7

Моя командировка в 9-ю и 4-ю армии.

В ноябре, когда армии Юго-Западного фронта продвигались в направлении Кракова, из 9-й армии, которой командовал генерал [П. А.] Лечицкий,[274] получены были, одна за другой, телеграммы о происшедшем там полном кризисе с патронами. Меня командировали для выяснения обстановки. Как раз перед этим было отбито наступление немцев на Варшаву и на Ивангород, и Верховный главнокомандующий велел двинуть для преследования гвардейскую кавалерию. В Ставке в это время стояли Лейб-гвардии Конный и Лейб-гвардии гусарский полки, из коих лейб-гусары были спешно направлены на Ивангород, к Радому, где сосредоточивалась вся 2-я Гвардейская кавалерийская дивизия. Из Ставки я выехал вместе с первым эшелоном лейб-гусар.