Великая война. Верховные главнокомандующие

В результате это расследование вылилось в обширный доклад, но никаких определенных результатов не дало; не в характере генерала Пантелеева было вынести кому-нибудь определенное обвинение. Все было, что называется, смазано. Я видел этот доклад и читал заключение: вот уже, кажется, будет такой-то генерал безусловно являться виноватым – смотришь, под конец помещена какая-то фраза, что, мол, все-таки нельзя считать все вполне ясным, а потому такого-то вполне виновным…

Как бы то ни было, но Артамонов, отчисленный было в резерв, вскоре был, по просьбе генерал-адъютанта [Н. И.] Иванова, прикомандирован к штабу Юго-Западного фронта и по взятии Перемышля назначен его комендантом; однако и здесь нафокусничал и был тоже отчислен. Надо сознаться, что большое наше несчастье заключалось в том, что в таких случаях никогда не говорили правды, за что именно отчисляли от должности; все скрывали. Какой-нибудь начальник проявит безусловную трусость, его своей властью отчислит от должности старший начальник, но в донесении об этом ничего определенного об истинных причинах отчисления не напишет, а, что называется, смажет и, как ни допытывайся, как ни запрашивай, ничего не добиться.

Отдельного корпуса жандармов (1898–1900); Иркутский военный генерал-губернатор (1900–1903), член Государственного совета (1903–1916). В конце 1914 – начале 1915 г. возглавлял комиссию по расследованию обстоятельств поражения 2-й армии в Восточной Пруссии в августе 1914 г. Умер от голода в Петрограде.

А тем временем отчисленный начинает жаловаться на несправедливость, доказывает полную свою невинность, подает письменные жалобы, их посылают на заключение; и все-таки определенного ответа не получить. Чаще всего давался ответ, что не встречается препятствий к предоставлению соответственного назначения, но на другом фронте. Нередко такие генералы получали вновь назначения, и очень часто их вновь отчисляли вскоре, а впоследствии мне приходилось нередко выслушивать – «как это можно было такому-то дать опять назначение, ведь он так позорно вел себя там-то». «А Вы об этом так и доносили?» – «Ну что же доносить, это и так известно».

Вот в этом замалчивании крылось большое зло; были даже случаи, когда начальник в пьяном виде нелепо вел войска на заведомо напрасные потери, и опять-таки он только отчислялся и больше ничего. С другой стороны, отчислялось настолько сравнительно большое число начальников разных степеней, что невольно, в виду отсутствия определенных причин отчисления, закрадывалось сомнение в справедливости их. Вообще много было лжи и замалчивания, – в этом надо признаться.

Глава 4

Первая моя командировка на фронт. Первые признаки недостатка патронов.

Вскоре после Самсоновской катастрофы мне пришлось впервые быть самостоятельно командированным на Северо-Западный и Юго-Западный фронты. С Юго-Западного фронта, где было много удачных и вместе с тем упорных боев, пришла просьба усилить их запас артиллерийских патронов. Я и был командирован для того, чтобы выяснить наличие артиллерийских парков на обоих фронтах, установить, нет ли здесь недоразумения и затем, в случае надобности, передать Юго-Западному фронту часть патронов Северо-Западного фронта.

Попутно у генерала Жилинского надо было выяснить некоторые вопросы по инспекторской части. Одновременно на оба фронта был командирован по его вопросам и С. А. Ронжин, так что мы поехали в его вагоне. Сначала мы поехали в Белосток, были у генерала Жилинского, затем я зашел к дежурному генералу [А. С.] Галкину,[260] а оттуда на автомобиле проехал к начальнику снабжений [Н. А.] Данилову.[261] Он жил за городом в прекрасной вилле; когда я туда приехал, то как раз он со своими ближайшими помощниками – генералом [Д. В.] Филатьевым[262] и полковником [Ф. П.] Балкановым[263] – возвращались после обеда из столовой своего управления домой.

Все, особенно Данилов, были веселые, оживленные, жизнерадостные. Выяснив тут же все, что мне необходимо было узнать, я поехал на вокзал, и мы направились в Брест-Литовск, где тогда находилось управление главного начальника снабжений Юго-Западного фронта, каковым был генерал [А. Ф.] Забелин.[264]

Мы приехали днем и прошли прямо к начальнику канцелярии, генералу [А. К.] Лисенко.[265] К нашему удивлению, мы застали его в его комнате крепко спящим, склонившись головой на руки, лежавшие на письменном столе. Я хотел было посмеяться над ним, но оказалось, что тут шутки были плохи: человек, буквально, почти не имел времени для сна, – такой кошмар была служба под начальством А. Ф. Забелина.