Великая война. Верховные главнокомандующие

Я считал и считаю, что был прав – довольно уже было в Японскую войну тыловых «героев». Мною было установлено с [А. П.] Архангельским, который остался вместо меня дежурным генералом Главного штаба, чтобы все сомнительные случаи представления к ордену с мечами, он посылал на запрос ко мне, и я всегда давал отрицательное заключение. А, между тем, сколько было таких представлений, особенно из не военных, например, деятелей Красного Креста, которые именно добивались мечей. Очень возможно и не мудрено, что все эти «герои» меня бранили и недолюбливали и, может быть, что это отзывы таких людей дали впоследствии основание [А. И.] Гучкову сказать мне, «что я восстановил против себя весь командный состав армии»… Но если это так, то я готов этим гордиться.

К сожалению не все военные начальники были в этом отношении одинаково тверды и, скажу, – честны.

Как главнокомандующие фронтами, так и командующие армиями имели возможность награждать орденами (с мечами или без) своею властью до известного ордена. Вот тут и удавалось некоторым получать ордена с мечами за заслуги, иногда ничего общего с боевыми не имеющими. Но тут я был бессилен; это была уже недобросовестность начальников.

Принципиально было поставлено определенно: мечи только за боевые отличия.

Если не ошибаюсь, в феврале 1915 г., после немецкого удара на 10-ю армию, окончившегося отступлением этой армии к Гродно и гибелью почти всего 20-го корпуса, Великий князь командировал меня в 10-ю армию, чтобы выяснить моральное состояние частей и поднять дух войск раздачей им от имени Верховного главнокомандующего Георгиевских крестов.

Взяв с собою подполковника Гаслера, я в небольшом отдельном вагоне отправился в Гродно.

В 10-й армии я уже не застал ни генерала [Ф. В.] Сиверса, ни его начальника штаба генерала барона [А. П.] Будберга;[284] временно командовал армией командир 3-го Сибирского корпуса генерал [Е. А.] Радкевич,[285] добрейший и милейший человек, который на другой день представил мне остатки корпуса. На городской площади были выстроены 113-й Старорусский и 114-й Новоторжский полки 29-й дивизии, которые были в авангарде 29-й дивизии бывшей в авангарде 20-го корпуса и которым удалось выйти из кольца, замкнутого немцами вокруг этого доблестного корпуса.

Полки были представлены мне их командирами полковниками [В. А.] Ольдерогге[286] и [Ф. М.] Ивановым.[287] Согласно приказанию Великого князя, оба полка были наделены мною Георгиевскими крестами, причем я обратился к ним с несколькими словами, благодаря их от имени Великого князя за доблесть и мужество, проявленные в последних боях.

Вся церемония прошла с большим подъемом.

Впоследствии мне еще пришлось ездить в такие командировки и один раз я был послан для раздачи наград вместе с Великим князем Дмитрием Павловичем, который был при Ставке и который, помню, был очень счастлив этому случаю проехать на фронт.

Часть 2

Глава 1

Переезд Ставки из Барановичей в Могилев.

Летом 1915 г., когда из-за недостатка артиллерийских снарядов вся наша армия была в полном отступлении, стало необходимым перенести Ставку Верховного главнокомандующего из Барановичей более на восток.

Были избраны несколько пунктов, находящихся примерно за серединой фронта армий и удобных в отношении железнодорожных сообщений: Орша, Борисов, Быхов и Могилев.

Комендант штаба, генерал Саханский, командированный с несколькими офицерами для осмотра всея этих пунктов и выбора наиболее удобного для расположения Ставки, представил по своем возвращении результаты своей командировки, по которым нельзя было не прийти к заключению, что единственным подходящим местом, из всех им осмотренных, был Могилев.

В остальных было совершенно недостаточно зданий, тогда как в Могилеве была возможность использовать для помещения самого Верховного дом губернатора, а для размещения штаба – здания присутственных мест, все находящиеся около дома губернатора. Кроме того, в городе было много гостиниц, которые можно было использовать для размещения чинов штаба и лиц, состоящих при Верховном главнокомандующем.

Вопрос был решен в этом смысле; губернатору были даны распоряжения немедленно освободить все необходимые для Ставки казенные здания, и в последних числах июля сам Великий князь, все состоящие при нем лица, начальник штаба и генерал-квартирмейстерская часть отбыли из Барановичей в Могилев.

В Барановичах временно оставлены были управления дежурного генерала и военных сообщений, так как нужно было дать все-таки время для освобождения и приведения в порядок зданий, занимавшихся разными губернскими учреждениями.

Дня через четыре после отъезда Верховного, С. А. Ронжин получил ночью по прямому проводу короткое уведомление от Н. Н. Янушкевича из Могилева о том, что в Барановичи приедет бывший тогда военным министром А. А. Поливанов, которому надо оказать содействие в спешном проезде его к генералу Алексееву, главнокомандующему Северо-Западным фронтом, находившемуся тогда в Волковыске, в 100 верстах от Барановичей.