Великая война. Верховные главнокомандующие

П. К. Кондзеровский так характеризовал роль Государя в Виленской операции: «Дело было в первых числах сентября 1915 г. Вести со всех фронтов поступали все неутешительные… я пришел к начальнику штаба, дабы выяснить события на фронте. Генерал Алексеев сидел в своем кабинете за огромным столом, окруженный картами, бумагами. Вид у него был расстроенный, тревожный. На мой вопрос, в каком состоянии находится наши армии за эти дни и справедлива ли тревога, охватившая Ставку, Михаил Васильевич схватил себя за голову и голосом полного отчаянья ответил: “Какие у нас армии? Войска наши погибли на полях Галиции и Польши. Все лучшее перебито. У нас в полках остались теперь сотни, а в ротах десятки людей. У нас иногда нет патронов, снарядов… Я не знаю, что мы будем делать, как сдержать напор и где остановимся. Я нахожу, что наше положение никогда не было так плохо. Вот я сейчас все это доложу Его Величеству”. Видимо, человек находился в полном ужасе от событий и не владел собою. Я ушел от Алексеева смущенный и с большой тревогой в душе. В половине первого в тот же день я снова увидел генерала Алексеева на Высочайшем завтраке. Он совершенно переменился, смотрел бодро, говорил оживленно, и пропала та тревога, которую я видел несколько часов назад. Я задал ему вопрос, что, вероятно, с фронта получены лучшие вести, и он стал бодрее смотреть на будущее.

“Нет, известий новых не получено, но после доклада Его Величеству о положении на фронте, я получил от Государя определенные указания. Он повелел дать телеграмму по всему фронту, что теперь ни шагу назад. Надо задержаться и укрепиться. А прорыв Вильно-Молодечно приказано ликвидировать войсками генерала Эверта. Я теперь уже привожу в исполнение приказ Государя, и, Бог даст, справимся”. Передо мной стоял другой человек. Вместо нервного, растерявшегося генерала Алексеева находился спокойный, уверенный начальник штаба Верховного, приводящей в исполнение воли Главнокомандующего, Русского Императора. Результат этого распоряжения Государя был, как известно, громаден. Военная история оценит блестящие наши контратаки у Молодечно – Вильно и все последующие события. Только после этой удачной сентябрьской операции мы получили возможность, не опасаясь дальнейшего наступления вражеских сил, готовиться к новой борьбе».[541]

За вклад Государя в успешную реализацию Виленской операции М. В. Алексеев просил его возложить на себя орден Святого Георгия 4-й степени, но Император в силу присущей ему скромности отказал.

Изменилась ситуация и на Юго-Западном фронте. 25 августа 1915 г. 11-я армия перешла в наступление на Серете, нанеся поражение Южной германской армии и взяв в ходе пятидневных боев около 36 000 пленных. Всего же с 17 по 30 августа было захвачено свыше 40 000 пленных, 70 орудий и 165 пулеметов.[542] 10 сентября войска 8-й армии на время взяли Луцк. В ходе Луцкой операции одна только 4-я «железная» стрелковая дивизия под командованием генерала А. И. Деникина взяла в плен до 10 000 солдат и офицеров противника. 5 октября русскими войсками был взят Чарторийск. Одним из результатов операции у Чарторийска был разгром 1-й пехотной дивизии немцев (захвачено 8500 пленных, не считая раненых, в том числе почти целиком 2-й пехотный полк кронпринца германского и гаубичная батарея), захват 30 орудий и большого количества пулеметов. Операция на Серете, Луцкая и Чарторийская операции имели важнейшее значение для всего Юго-Западного фронта.

Издатели российского «Энциклопедического словаря Гранат» в 1918 г. дали следующую характеристику этой операции: «14–22 сентября, в районе Луцка, русская 8-я армия […] произвела крайне удачную контратаку. 4-я австрийская армия […] была разбита наголову. Австрийцы не только не смогли отправить на Сербский фронт 6-й и 17-й корпуса, как у них было условлено с германским командованием, но были вынуждены обратиться с просьбой о германской помощи. Группе [генерала] Герока, двинутой во фланг русским из Полесья и составленной, главным образом, из 24-го германского резервного корпуса, удалось […] остановить наступление Брусилова. Бои здесь затянулись до 23 октября. Наша контратака дала нам до 70 000 пленных».[543] Сами немцы оценивали потери германских дивизий армейской группы Э. Бем-Эрмоли[544] и Южной германской армии с 8 по 18 октября почти в 10 000 человек.[545] Австрийский генерал Э. Кабиш писал о боях августа – начала октября 1915 г. как о событиях, стабилизировавших Русский фронт в Галиции.[546] А авторы британской «Истории Великой войны» считали «бои августа – сентября на линии реки Стрыпа точкой обратного отсчета – чертой, остановившей австро-германское наступление. Трехдневные бои, давшие 33 000 пленных»[547] австрийцев и германцев, качнули маятник войны на Русском фронте в пользу Антанты, противник переходит к обороне.