Великая война. Верховные главнокомандующие

Наиболее целесообразное противодействие германским замыслам заключалось бы в изолировании турецких войск, поддерживаемых германской агитацией, и в постепенном сжатии их где-либо в северо-западной части Малой Азии. Но для этого требовались совместные действия союзников и, главное, – значительное усиление войск на Турецко-персидском фронте. Исходя из этой мысли, русское Верховное главнокомандование предлагало в начале 1916 г. англичанам, пользуясь их превосходством на море, направить для высадки в Александретту несколько дивизий из Египта. Эти дивизии, в связи с наступлением английского корпуса, продвигавшегося к северу, долиною реки Тигра, к Багдаду, и со взятием русскими войсками Эрзерума, могли бы рассчитывать на выполнение задуманной операции но окружению, но англичане решительно отказались от предлагавшегося им совместного плана и действий, опасаясь непосредственного ослабления своих войск в Египте. К тому же, их корпус, наступавший долиною Тигра, подвергся приблизительно в это время со стороны германского генерала фон дер Гольц-паши[185] серьезному поражению. Ему пришлось отойти к Кут-Эль-Амару, где он был осажден турецкими войсками. Русским войскам на Кавказе пришлось, таким образом, оперировать в одиночку.

Проводником русского военного влияния в северной Персии являлась «Персидская казачья бригада», издавна находившаяся под командой русского генерала и имевшая в своем составе нескольких русских офицеров. Однако, значение ее чрезвычайно уменьшилось с того времени, как, в противовес ей, для охраны персидских учреждений были сформированы персидские жандармские команды, в которых инструкторами состояли шведские офицеры, симпатизировавшее Германии и способствовавшие успеху ее политики.

Уже в январе 1915 г., в соответствии с резолюцией Императора Николая II, министром иностранных дел была послала наместнику на Кавказе, графу Воронцову-Дашкову, телеграмма о необходимости скорейшего продвижения вперед особого Азербайджанского отряда, для противодействия туркам, вторгшимся в пределы северо-западной Персии. По выполнены этой задачи, отряду указывалась необходимость скорейшего возвращения в Тавриз, для предупреждения в таком же движении, имевшем влияние на восстановление в Тавризе русского влияния, жандармских отрядов принца валиагда.[186]

Этот Азербайджанский отряд был впоследствии переформирован в 7-й Кавказский корпус, который и вел в дальнейшем операции в северо-западной части Персии, в так называемом Урмийском районе. Таким образом, Персии, остававшейся официально нейтральной, суждено было стать яблоком раздора политических страстей и театром военных действий иноземных вооруженных сил.

К осени того же года борьба влияний в Персии была расширена к востоку. Волнения перекинулись в Тегеран, и весь обычно спокойный Иран стал тлевшим костром, готовым в любую минуту вспыхнуть. В столице Германии, в Берлине, как нам доносили, был образован особый нейтральный комитет по персидским делам, богато снабжавшийся правительством личным составом, деньгами, а при надобности – и предметами боевого снабжения. Комитет этот снарядил несколько богато обставленных экспедиций, из которых одна должна была проникнуть в Афганистан и поднять там движение против России и Англии. Остальные экспедиции должны были раскинуть свои сети по всей Персии. Успеху этих экспедиций в значительной степени содействовали дипломатические представители Центральных держав в Константинополе и на всем востоке, душою же всего задуманного плана сделался военный уполномоченный Германии в Персии, граф Каниц. Немецкому делу в Персии усердно помогали так же, как я уже сказал, названные выше шведские офицеры, находившиеся на службе в персидской жандармерии. Отряды этой жандармерии, вместе с главарями различных воинствующих шаек и стали наиболее активными местными элементами в разыгравшейся борьбе. Таким образом, вторжением турок и систематической планомерной работой германской агитации нашим военным противникам удалось на крайнем правом фланге из обширного восточного театра создать новый фронт – «персидский».