Великие пары. Истории любви-нелюбви в литературе

Кстати, многие негодовали, что в титрах режиссером указана была одна Шепитько, – дескать, провинция, пробивная способность… но здесь, думается, претензии была бы вправе предъявлять одна Поволоцкая, а она всю жизнь хранит молчание по этому поводу. В одном интервью она сказала, что женщин-режиссеров не должно быть слишком много, приходится пробиваться, а это вредно. Действительно, на пути у нее всю жизнь словно стояла “Таинственная стена” из ее первого странного фильма, ныне ставшего культовым, а тогда замеченного немногими; у нее характер не тот, чтобы пробивать стены, и она ушла в прозу, где добилась больших успехов. Так что всё к лучшему.

2

Шестидесятые для них обоих были триумфальными: Климов снял “Добро пожаловать”, она – “Крылья”. Обе картины вышли на экран со скандалом: в “Крыльях” Шепитько своевольно заменила утвержденную актрису, пригласила Майю Булгакову, которая до этого была известна в основном эпизодами да вокальными выступлениями с джазом Утесова. “Добро пожаловать” не хотели выпускать, но случилось обычное советское чудо: картину удалось показать Хрущеву, которому, кстати, в ней доставалось – помните царицу полей? Но он смеялся, ему понравилось, и фильму дали зеленый свет. А вскоре Хрущева сняли, и шутки насчет царицы полей уже приветствовались.

“Крылья” – первый фильм, в котором обозначена главная тема Шепитько: советское вырождается, за счет чего выживать дальше? Что-то сверхчеловеческое и внеидеологическое в советском человеке проснулось во время войны, и героиня фильма – директор училища, в прошлом боевая летчица Надежда Петрухина – никак не вписывается в послевоенную жизнь. Равна себе она была только на войне, а после войны всё мельчает и она для этой жизни не подходит. Потом Шепитько должна была про это же снимать “Белорусский вокзал”, но ее трактовка сценария Вадима Трунина оказалась настолько жесткой, что ее не пустили, отдали сценарий Андрею Смирнову; впрочем, и его картина чуть не была зарезана, потому что он оказался режиссером вполне бескомпромиссным, – и спасло фильм только то, что он понравился генсеку, уже Брежневу.

Если “Зной” сама Шепитько называла ученической работой и состоялся он во многом благодаря тому, что нечеловеческие условия съемок как-то просочились на экран, создали подлинное напряжение, то “Крылья” – уже зрелая и взрослая картина, во многом благодаря исключительно точному сценарию совсем молодой Натальи Рязанцевой и прославленного (прежде всего “Балладой о солдате”) Валентина Ежова; и тут, если угодно, тоже рассказ Шепитько о своей внутренней драме. Нет никого, кто был бы ее героине по росту; возлюбленный Нади Петрухиной – его сыграл актер Леонид Дьячков, которого Шепитько ценила очень высоко и который покончил с собой в 1995 году, – погиб на войне, и равного ему она не встретила. Петрухина – резкая, угловатая, решительная, часто жестокая – прежде всего масштабна, умна, отважна, с людьми ей трудно, а людям с ней невыносимо. Собой она бывает только в аэроклубе, где иногда еще поднимается в небо. Конфликт тут по-рязанцевски мучительный и, в общем, неразрешимый: женщина особой породы, так и не сумевшая вернуться с войны, почти никогда не умеющая понимать других, – и людишки вокруг нее, которые делятся на хулиганов-нонконформистов и беспозвоночных чиновников. Все ужасны, и всем ужасно; различие в том, что Петрухина – все же человек, пусть и непростой, а вокруг нее вырождение. Тогда об этом одновременно заговорили Юрий Трифонов, Борис Васильев, Даниил Гранин – художники разного масштаба, но одинаково острой интуиции. И у Шепитько была та же самая драма – драма невыносимого значительного человека; в ее случае эта невыносимость несколько пригашалась красотой и обаянием, но и красота эта отдаляла ее от окружающих, делала похожей на статую. Как объяснила Мария Розанова, сама из первых московских красавиц: врут, что красивой женщине легче. Она раздражает каждого: “Почему не моя?!” А Шепитько не интересовалась романами на стороне, так что недоступность никак не прибавляла ей доброжелателей.

Следующие фильмы у обоих легли на полку. И если климовские “Похождения зубного врача” вышли хоть тиражом в семьдесят восемь копий и прошли третьим экраном, и писатель Николай Атаров – редактор на “Крыльях” – даже встретил картину положительной рецензией, то сорокаминутная “Родина электричества” Шепитько по рассказу Платонова легла на полку буквально, и киноальманах “Начало неведомого века” рассыпался. “Родина электричества” сохранилась в единственном экземпляре. Шепитько не верила, что картина когда-то выйдет, и считала ее высшим своим режиссерским достижением. Что касается “Похождений”, Климов как раз эту работу считал компромиссной, но талант там заметен во всем, и дуэт Мягкова и Фрейндлих оказался на редкость обаятельным, даром что для обоих это была первая картина. Шестидесятые кончились, со всей своей умеренной вольницей; следующие фильмы для обоих оказались мучительны.