Великие шпионы

Филби хотел участвовать во второй мировой войне, но из-за заикания его не приняли на курсы офицеров запаса. Друзья устроили его на хорошую должность в 5-м отделе МИ-6 (МИ-6 — разведывательная служба, которая занимается шпионажем и контршпионажем за пределами Великобритании. МИ-5 служба внутренней безопасности занимается борьбой с подрывной деятельностью и контрразведкой внутри страны). Вступая в эту организацию, Филби якобы чистосердечно признался в своих прежних связях с коммунистами, в том числе во время испанской войны. В период, когда Советы были союзником и антифашизм любого сорта считался патриотичным, прошлое — в той степени, в какой он его открыл — не поставили ему в вину. В 5-м отделе МИ-6 ему поручили руководить агентами двойниками, проникать во вражеские разведслужбы и, как это ни смешно, подбрасывать Советам ложную информацию. Очень скоро его признали блестящим работником.

Сейчас британское правительство считает, что Филби был завербован советской разведкой и передавал русским секретную информацию уже во время войны; что именно он передал, установить уже невозможно. Поскольку поддержание связи с советскими разведчиками входило в его официальные обязанности, частые и открытые контакты с ними не вызывали подозрений. В конце войны он был награжден орденом Британской империи.

Звезда Кима продолжала восходить. Многие знающие люди предсказывали, что со временем он станет главой британской разведки. Есть свидетельство, что Советы положили глаз на Филби, еще во время его учебы в Кембридже, терпеливо ожидая, когда он дорастет до важных постов в МИ-6. В 1947 году его направили в Стамбул[6] первым секретарем посольства — он считался дипломатом, но фактически занимался разведкой на юго-западном фланге России. В 1949 году его перевели в Вашингтон, где в должности первого секретаря он отвечал за связь с американским правительством по вопросам безопасности и имел частые и тесные контакты с госдепартаментом, министерством обороны и ЦРУ. Некоторые американские официальные лица подозревают, что Филби, будучи в Вашингтоне, передавал русским секреты США. Другие, знакомые с его делом, не верят в это. Они доказывают, что поскольку русские были заинтересованы в продвижении Филби на самые высшие посты в британской разведке, они не хотели преждевременно ставить его под угрозу; лучше было бы подождать, а потом извлечь из Кима максимальную пользу.

В это время, в августе 1950 года, снова сошлись пути Гая Берджесса и Кима Филби. Берджесс стал вторым секретарем посольства в Вашингтоне. Их дружба возобновилась с прежним пылом, и вскоре эта пара сделалась завсегдатаями вечеринок в Джорджтауне, общаясь со знаменитостями и поглощая огромные количества шотландского виски. Берджесс даже поселился в доме Филби, усугубив тем самым кавардак, который и без того царил там из-за психической болезни жены Кима.

Со временем поведение Берджесса, которое всегда было несколько странным, перешло грань истерии. Он был убежден, что Соединенные Штаты вот-вот развяжут третью мировую войну, и высказывал эти взгляды не только за коктейлем, но и в письменных донесениях. (Как ни странно, Филби никогда не разделял патологический антиамериканизм Берджесса.) Среди неадекватных поступков Берджесса числились публичная драка с известным газетным обозревателем, три задержания за превышение скорости, а однажды он попал в аварию в обществе бродяги-гомосексуалиста, о чем полиция составила протокол. Это переполнило чашу терпения посла, сэра Оливера Фрэнкса, который давно требовал от начальства убрать Берджесса. Но еще до того, как телеграмма посла ушла в Лондон, Филби узнал от своих знакомых американских чиновников, что ФБР подозревает Берджесса и Маклина в шпионаже в пользу СССР. Он поспешил известить своего друга. В апреле 1951 года Берджесс поспешно уехал из США без разрешения посла, а добравшись до Англии, предупредил Маклина. Британской службе безопасности не хватало людей, чтобы следить за всеми подозреваемыми; хвост за Берджессом и Маклином оказался неэффективным, и несколько недель спустя оба дипломата сумели бежать в Россию.

После исчезновения Берджесса и Маклина британская разведка усиленно допрашивала Филби о его роли в этом деле. Он уверял, что его действия диктовались только кастовыми связями старых друзей — он просто передал Берджессу, что против него выдвинуты смехотворные, как он считал, обвинения со стороны ФБР — ведомства, известного частыми необоснованными нападками на людей. Филби заявил, что обвинения ФБР против Берджесса и Маклина содержались в рутинной докладной, которая покоилась в куче столь же бездоказательных бумаг.