Читаем Великие стервы России. Стратегии женского успеха, проверенные временем полностью

Надо сказать, что Константину Леонардовичу и Луизе Юльевне в конце концов пришлось смириться с выбором дочери. Через некоторое время они приняли Михаила Чехова в семью и даже вполне были довольны зятем. Через полгода после этих бурных событий Оля пишет из Петербурга тете в Москву: «Живем мы у моих родителей. Папа к Мише очень и очень хорошо относится. Мир полный».

А что оставалось делать? Исправлять случившееся уже поздно. Раньше нужно было думать, когда выпускали дочь-красавицу из-под своего крыла в веселую Москву.

Более определенно о поступке Оли Книппер скажет ее старшая сестра Ада: «Я от Оли всегда ожидала такой поступок, не с Мишей, так с другим… Ну что ж, дай Бог счастья. Миша мне не кажется плохим человеком, и, по-видимому, он ее любит. Потом, мне кажется, что любит она не его, а в нем человека талантливого, любящего и понимающего искусство, музыку. Ведь ей 17 лет только, и беда ему, если она прозреет, в чем я и не сомневаюсь».

Вот того, что «она прозреет», боялась и мать Михаила Чехова, Наталья Александровна. Недавно потеряв мужа, Александра Павловича, старшего брата великого писателя (он умер в 1913 году от рака горла), она всю свою любовь обрушила на сына Мишеньку. А тут появляется жена. Да не просто жена, а красавица. «Уж больно красива!» – жаловалась она.

Что можно рассказать о первом браке Ольги Чеховой (так она стала зваться после замужества)? С трудностями она столкнулась сразу. Поселившись в квартире Михаила, тесной, маленькой, затхлой, не идущей в никакое сравнение с огромным домом родителей в Царском селе и роскошными апартаментами тети Ольги Леонардовны в Москве, Оля отмечала: «Я тосковала по свежему воздуху моей девичьей комнаты в Царском селе».

Нельзя не отметить и то, что Михаил Чехов, человек творческий, был тяжелым партнером для жизни. Богемный, экспрессивный, избалованный мамочкой, он требовал к себе постоянного внимания. К тому же Михаил пил. К спиртному его сильно пристрастил отец, Александр Павлович – по всем сведениям, законченный алкоголик. А поклонницы? У Михаила как артиста определенно талантливого их было полно. Причем окружали они его не только в театре, но и дома, чему в большой степени способствовала его же матушка.

А потом Ольга забеременела. Беременность протекала тяжело, обстановка в доме Чеховых не способствовала успешному протеканию беременности. Бывали нервные срывы, во время которых Ольга подумывала о прерывании ее – принимала горячие ванны, прыгала с большой высоты.

Но все завершилось успешно. В августе 1916 года в семье Чеховых родилась девочка, которую по традиции назвали Ольгой. Вот как об этом событии в своих воспоминаниях писала Ольга Леонардовна Книппер, чувствовавшая себя крестной матерью этой семьи: «Наконец-то наши дети разродились. Ах, как мучительно было ждать и так близко ощущать, как Оля страдала. Часов 15 она кричала, выбилась из сил, сердце ослабело – тогда наложили щипцы и вытянули 10-фунтовую здоровую девочку. Мы уже решили, что губы Олины, нос Мишин, а раскрывающийся левый глазок в меня. Миша с любопытством рассматривает незнакомку и говорит, что пока никакого чувства не рождается – конечно, пока».

Рождение дочери, которую все стали называть Адой, не принесло покоя в семью Чеховых. Михаил, избалованный и капризный, стал ревновать свою жену к дочери. Ему хотелось, чтобы все внимание было обращено только на него. Плач маленькой девочки его раздражал, он нервничал, кричал на жену и ребенка.

Ольга, чтобы наладить и нормализовать отношения с мужем, которого, несмотря ни на что, продолжала любить, отдает ребенка няне, некой мадам Лулу. Но и это не спасает их отношений.

Свой первый брак Ольга Чехова всегда называла «сумасбродством, за которое впоследствии пришлось дорого расплачиваться».

Через четыре года после того, как она обвенчалась в маленькой церкви с любимым Мишенькой, Ольга решает от него уйти.

Свою версию распада семьи Чеховых приводит близкий друг Михаила, Валентин Смышляев, работавший вместе с Чеховым во МХАТе: «Миша Чехов разошелся со своей женой. Это не так неожиданно, как может показаться на первый взгляд, но, тем не менее, удивительно. Дело в том, что Миша очень любил Ольгу Константиновну, и она его. Вероятно, тут сыграла некрасивую роль Мишкина мать – эгоистическая, присосавшаяся со своей деспотической любовью к сыну, Наталья Александровна. Бедный Миша, вся жизнь его последних лет протекала в каком-то кошмаре. Накуренные, непроветренные комнаты, сидение до двух-трех часов (а то и до 9 утра) за картами. Какая-то сумасшедшая нежность старухи и молодого человека, ставшего стариком и пессимистом».

Сама Ольга не выдержала тягот брака или свекровь поспособствовала в этом деле, все это не столь важно. В декабре 1917 года Ольга, собрав вещи, покидает дом Михаила. На прощание, видя, как муж сильно переживает разлуку, она погладила его по щеке и сказала:

– Какой ты некрасивый! Ну прощай. Скоро забудешь.

Перейти на страницу:

Все книги серии Школа стервы

Настольная книга стервы
Настольная книга стервы

Настольная книга – это не справочник, не шпаргалка, а твоя подруга. Да-да, ни больше, ни меньше. Ты всегда сможешь взять ее с собой, поболтать с ней, когда будет скучно, она приободрит тебя, если что-то случится, и даст совет, не преследуя своих интересов, без зависти и ревности. Именно такой подруги мне всегда не хватало. Ее место заняли сначала дневник, которому я доверяла все свои тайны, потом толстая тетрадь, вместившая все, что я считала интересным и полезным, а затем книги. Каждую книгу я пишу, в первую очередь, для себя. Чтобы самой было интересно читать и искать что-то новое, а на самом деле, хорошо забытое старое. Чтобы можно было увидеть в каждой строчке сильную, мудрую и веселую женщину, поведать ей о своих бедах и захотеть стать на нее похожей. Мои книги изменили меня, они стали моими лучшими подругами, поэтому я без зазрения совести советую тебе присоединиться к нашей стервозной компании.

Евгения Шацкая , Светлана Кронна

Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука
Школа стервы – 2. Карьера – я ее сделала!
Школа стервы – 2. Карьера – я ее сделала!

В отличие от большинства авторов книг о том, как нужно работать, я знаю о работе и карьере не по семинарам, лекциям и учебникам. Я сделала карьеру и продолжаю ее делать. Год за годом, день за днем, не отказывая себе в удовольствиях и личной жизни, я становилась профессионалом в своем деле, начальником, директором, автором книг, а также любимой женщиной, подругой и мамой. Именно поэтому мне смешно и грустно смотреть на обложки книг для карьеристок и не понятно, зачем лишать себя чего-то ради карьеры и делить личную жизнь и работу.Весь секрет нормальной жизни и карьеры в том, чтобы ничего не делить и использовать дома и на работе одни и те же приемы. Только так можно стать успешной и счастливой, быть богатой и не бояться отдавать, утешаться работой, когда личная жизнь идет коту под хвост, не думать о том, сколько зарабатывает муж и на что купить непромокающие подгузники. Только так можно не сойти с ума от «прелестей» домашнего хозяйства и бесконечных сериалов, только так можно взрослеть и умнеть, а не просто становиться старше. К тому же так просто интереснее жить!

Евгения Шацкая

Карьера, кадры / Психология / Образование и наука
Права категории «Ж». Самоучитель по вождению для женщин
Права категории «Ж». Самоучитель по вождению для женщин

Эта книга сильно отличается от традиционных пособий для водителей. Во-первых, ее написала женщина. Во-вторых, она рассчитана отнюдь не на тех, кто хотел бы научиться разбирать двигатель с закрытыми глазами, а, наоборот, – на тех, кто, быть может, пока еще не в состоянии отличить аккумулятор от карбюратора. И это, по мнению автора, совершенно не страшно! Автор не стесняется учиться на собственных ошибках и призывает к этому всех начинающих женщин-автолюбителей. Книга поможет вам почувствовать себя за рулем уверенно, даст ответы на самые простые вопросы: зачем в машине нужны трос и прикуриватель? Что делать, если в дороге спустило колесо? Как завести автомобиль зимой? Как расположить к себе инспектора ГИБДД и сурового инструктора в автошколе? Чтобы читательнице было проще перейти с автомобилем на «ты», автор откроет несколько мужских секретов. Например, о том, что первым водителем на самом деле была женщина, которая сумела справиться с управлением транспортным средством лучше современников-мужчин. А шутливые тесты и инструкции научат относиться с юмором к любым проблемам на дороге.

Евгения Шацкая , Екатерина Игоревна Милицкая , Екатерина Милицкая

Домоводство / Руководства / Прочее домоводство / Дом и досуг / Словари и Энциклопедии

Похожие книги

100 Великих Феноменов
100 Великих Феноменов

На свете есть немало людей, сильно отличающихся от нас. Чаще всего они обладают даром целительства, реже — предвидения, иногда — теми способностями, объяснить которые наука пока не может, хотя и не отказывается от их изучения. Особая категория людей-феноменов демонстрирует свои сверхъестественные дарования на эстрадных подмостках, цирковых аренах, а теперь и в телемостах, вызывая у публики восторг, восхищение и удивление. Рядовые зрители готовы объявить увиденное волшебством. Отзывы учёных более чем сдержанны — им всё нужно проверить в своих лабораториях.Эта книга повествует о наиболее значительных людях-феноменах, оставивших заметный след в истории сверхъестественного. Тайны их уникальных способностей и возможностей не раскрыты и по сей день.

Николай Николаевич Непомнящий

Биографии и Мемуары
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное