Великие страхи прошлого

Подводя итоги, нужно признать, что, прибыв в Америку, испанские конкистадоры повели жестокую, кровавую войну против местных правителей. Однако после того, как индейцы им покорялись, прекращалась и война. Уничтожать местное население испанцы не собирались. Немногочисленным конкистадорам-завоевателям нужны были работники. Англичане же, основавшие колонии в Северной Америке, не нуждались в помощниках. Любыми способами они стремились очистить завоеванные земли от индейцев: они изгоняли коренных жителей — или истребляли их.

Впоследствии эти свои намерения англичане и американцы приписывали испанцам, культивируя «черную легенду», повествовавшую о «сатанинской жестокости», с которой те якобы вели себя на завоеванной земле. Факты противоречили легенде? Что ж, тем хуже было фактам! Их замалчивали или намеренно искажали.

В XVIII веке для философов-просветителей Испания неизменно служила образчиком средневекового невежества и мракобесия, жестокости властей и раболепия народов, ее населявших. Она была примером ошибок прошлого, писал Пауэлл в «Древе ненависти».

Огромное влияние на подобные взгляды оказали сочинения де лас Касаса. Они возбуждали скорее ненависть ко всем испанцам, нежели любовь к индейцам и восхищение ими. Индейцы выглядели несчастными, неприметными рабами, испанские завоеватели — колоритными, ужасными тиранами, неистощимыми в своих злодействах.

Безрадостная картина испанской жизни являлась тогда популярным фоном, оттенявшим видения счастливого будущего, построенного по советам философических умов. В грядущем мире все правители будут просвещенными мудрецами — не такими, как деспоты-монархи, правящие Испанией. Все эти образы давно стали частью «черной легенды», под непроницаемым покровом которой скрылась подлинная Испания.

Яд ненависти к испанцам, разлитый пропагандистами XVI–XVII веков, отравлял души жителей США еще столетия спустя. В книге «Древо ненависти» Филипп Пауэлл подробно описал, как в XIX веке ненависть, питаемая к испанцам американскими переселенцами-протестантами, была перенесена на мексиканцев. В США тем сильнее ненавидели соседнюю Мексику, чем больше ее притесняли и чем больше отнимали у нее земель.

Когда в 1898 году Соединенные Штаты объявили войну Испании с целью отобрать у нее последние колонии, для многих американцев эта война тоже была справедливой, ведь она велась за свободу и демократию, против жестоких и ненавистных тиранов. В том же году в Нью-Йорке, разжигая «благородные чувства», янки даже переиздали «Кратчайшее сообщение…» де лас Касаса под заголовком «An Historical and true Account of the Cruel Massacre and Slaughter of 20 000 000 People in the West Indies by the Spaniards». Как видите, ставки выросли! Жертвами испанской резни в Вест-Индии стало уже 20 миллионов человек!

Впоследствии в многочисленных бульварных романах и «голливудских фильмах» мексиканцы, да и все «латиносы», обычно изображались злодеями. Что ж, «черная легенда» глубоко вошла в сознание американцев! Недаром одним из главных пунктов предвыборной программы Дональда Трампа несколько лет назад стало строительство стены на границе США с Мексикой. «Американский рай» должен был навсегда отгородиться от «испанского ада».

Дон Карлос: подлинный портрет героя

«… В душе у Карла моего
Сумел создать я рай для миллионов,
О, дивны были грезы!
…О, скажите
Ему, чтоб он тот сон осуществил,
Тот смелый сон о новом государстве»

(IV, 21; пер. В. В. Левика).

Так в драматической поэме Фридриха Шиллера (1759–1805) «Дон Карлос — инфант испанский» (такое определение жанру пьесы дал сам автор) говорит маркиз Поза, наставник молодого принца, наследника престола Карла (1545–1568), коего прозвали «Доном Карлосом».

Юноша вдохновлен идеями учителя, любит народ и мечтает сделать его счастливым. Придет время, и он сменит на испанском троне деспотичного отца, станет первым в своей стране просвещенным монархом…

Лейтмотивом пьесы, посвященной ему, были следующие слова: «О, дайте людям свободу мысли!» (Ill, 10). Эта фраза неизменно вызывала восторг зрителей, заполнявших залы театров, когда там шла шиллеровская пьеса. Впоследствии она стала девизом многих восстаний и революций. И не случайно сама драма «Дон Карлос» была впервые поставлена на сцене всего за два года до Французской революции.

Человек, носивший то же имя — дон Карлос, стремился к свободе как в мыслях, так и в поступках. Справедливости ради заметим, что крылатую фразу произнес не главный герой, а опять же его друг и учитель, маркиз Поза, адресовав ее королю-деспоту Филиппу II. Свои преступные наклонности монарх проявит, выдав сына на суд инквизиции — на смертную расправу.

Погиб невольник свободы, поборник всеобщего счастья…