Великие тайны русского престола

Знатность рода помогла ему овладеть престолом, главным образом оттого, что другие надеялись править его именем. Но когда он стал царем, природная неспособность сделала его самым жалким лицом, когда-либо сидевшим на московском престоле, не исключая и Федора, слабоумие которого покрывал собой Борис.

Сама наружность Василия была очень непривлекательна: это был худенький, приземистый, сгорбленный старичок, с больными подслеповатыми глазами, с длинным горбатым носом, большим ртом, морщинистым лицом, редкою бородкою и волосами.

После коронации всем городам была разослана грамота, извещавшая, будто, по приговору всех людей Московского государства, и духовных и светских, избран на престол князь Василий Иванович Шуйский, по степени прародителей происходящий от Святого Александра Невского и суздальских князей.

О бывшем царе сообщалось, что «богоотступник, еретик, чернокнижник, сын Гришка Отрепьев, прельстивши московских людей, хотел, в соумышлении с папой, Польшей и Литвой, попрать православную веру, ввести латинскую и лютерскую и вместе с поляками намеревался перебить бояр и думных людей».

Одновременно разослана была грамота от имени царицы Марфы, извещавшая о том, что ее сын убит в Угличе, а она признала вора сыном поневоле, потому что он угрожал ей и всему ее роду смертным убийством. В заключение, вдовствующая царица объявляла, что она, вместе с другими, била Василию челом о принятии царского сана.

Первым делом Шуйского, после рассылки грамот, было перевезти тело царевича Димитрия в Москву. За ним в Углич поехал митрополит Филарет Никитич с двумя архимандритами.

Первого июня Василий венчался на царство, а через два дня в столицу были перевезены мощи Димитрия и поставлены в Архангельском соборе.

В грамоте, разосланной по поводу явления нового святого, было сказано, что царица Марфа всенародно каялась в том, что поневоле признавала вора Гришку сыном, а смерть царевича Димитрия прямо приписана была Борису Годунову.

Для большего убеждения народа на лобном месте показывали родных Гришки Отрепьева. Но всему этому не верили тогда в Московском государстве, и, в день открытия мощей, народ чуть было не взбунтовался и не убил каменьями Шуйского.

Даже те, которые сомневались в подлинности бывшего царя Димитрия, не верили, чтоб он был Гришка, а считали его поляком, которого подготовили иезуиты, научили по-русски и пустили играть роль Димитрия.

На патриаршеский престол, вместо низверженного Игнатия, был поставлен казанский митрополит Гермоген, отличавшийся в противоположность прежнему патриарху фанатической ненавистью ко всему иноверному.

Страшась мести со стороны Польши за перебитых в Москве поляков, Шуйский с боярами рассудили, что лучше всего задержать у себя самых знатных панов и послов Олесницкого и Гонсевского. В то же самое время было решено отправить своих послов в Польшу и выведать, что намерены делать поляки.

Новый царь очень опасался того, что Сигизмунд начнет мстить ему за произведенную в Москве над поляками резню и хотел иметь заложниов.

Марину Мнишек с отцом, братом, дядею и племянником Мнишка послали в Ярославль. Марина с отцом содержались в доме, принадлежавшем дьяку Афанасию Власьеву, которого новый царь сослал за верную службу Димитрию.

15 июня, в воскресенье, в Москве началось волнение. Шуйский подозревал, что за бунтом стоят знатные лица и созвал в Кремле думных людей.

Думные люди заверили царя в своей преданности, затем вышли на площадь и уговорили народ разойтись. Пятерых крикунов схватили, высекли кнутом и сослали.

Но то было только начало смуты. Через два месяца на юге разнесся слух, что Димитрий жив и убежал в Польшу. Вся северская земля, Белгород, Оскол, Елец провозгласили Димитрия.

Ратные люди, собранные под Ельцом прежним царем, не хотели повиноваться Шуйскому, избрали предводителем Истому Пашкова и присягнули стоять за законного царя Димитрия.

В Комарницкой волости Болотников возвестил, что он сам видел Димитрия и тот нарек его главным воеводой. Болотников был взят еще в детстве в плен татарами, продан туркам, освобожден венецианцами, жил несколько времени в Венеции и, возвращаясь в отечество через Польшу, виделся с Молчановым, который уверил его, что он Димитрий. Болотников, никогда не видевший царя Димитрия, действовал с полной уверенностью, что стоит за законного государя.

Он начал возбуждать боярских людей против владельцев. Его грамоты произвели мятеж, охвативший Московское государство подобно пожару.

Дворяне Ляпуновы подняли именем Димитрия всю рязанскую землю. Возмутился город Владимир со всей своей землей. Во многих поволжских городах и в отдаленной Астрахани провозгласили Димитрия.

Только Казань и Нижний Новгород еще держались за Шуйского. В пермской земле отказали Василию давать ратных людей, служили молебны о спасении Димитрия и пили чаши за его здоровье. Новгород и Псков оставались пока верными Шуйскому, но псковские пригороды стояли за Димитрия.