Великие тайны русского престола

Вряд ли ему надо было обманывать себя тем, что он поверил в то, что его отца оставят в живых. Он сликшом хорошо знал отношение к нему гвардии и масонов, которые жаждали царской крови. И они получили ее с его молчаливого согласия!

И как ему было выпросить прощение у того самого Бога, который равнодушно взирал на случившееся и не поразил молнией ни одного из участников страшного убийства?

Вопросов для того, чтобы на всю жизнь потерять равновесие, как видите, хватало. И он его потерял…

Тайны интимной жизни

Один из биографов российского императора отмечал: «У Александра было три страсти: парадомания, Мария Нарышкина и дипломатия».

Однако автор ошибался. Александр в своей жизни любил многих женщин и был непостоянен в отношениях с любовницами. У царя было множество мимолетных романов: с мадемуазель Жорж, с актрисой Филис, с госпожой Шевалье, но настоящую страсть он испытывал лишь к Марии Нарышкиной.

Государь не скрывал свою связь на стороне и даже имел детей от Нарышкиной. Он был единоличником именно в отношении любовниц, неверность которых не выносил, а измены жены даже поощрял.

Вполне возможно, что на поведение Александра I повлияли любовные похождения его бабушки, Екатерины II, о которых ему было хорошо известно.

Некоторые биографы сравнивают отношение Александра I к его супруге Елизавете Алексеевне с отношением к государству, управление которым он поручил своим ближайшим помощникам.

Сказать, что женщины восхищались внуком Екатерины II, значит, не сказать ничего. Они боговторили его. Семейная жизнь будущего венценосца почти сразу сложилась несчастливо.

Екатерина, когда минуло ему шестнадцать лет, женила сына на 14-летней баденской принцессе Луизе-Марии-Августе, при принятии православия нареченной Елизаветой.

Это было нежное и хрупкое создание, погруженное в себя. Однако ее робость и неуверенность в себе сочетались в ней с большой душевной восприимчивостью.

Она была умна, насколько может быть умна женщина, и по-настоящему мечтательна и романтична. С юных лет искала она какой-то правды и в то же время как бы боялась к правде прикоснуться.

Она создала свой собственный внутренний мир, в котором и жила, в какой-то степени отгородясь от мира внешнего. Именно отсюда шла ее казавшаяся многим сложность и неустойчивость.

«Вот Амур и Психея! — восхищенно воскликнула Екатерина, увидев их впервые вместе. — Как они подходят друг другу!»

На самом деле это было совсем не так, и они друг дургу не подошли. Вся беда была в том, что «Психее» с ее задумчивой и страстной натурой, с первого же дня их брака нужна была возвышенная любовь, постоянная нежность и излияния близкого сердца.

Ничего этого не было и в помине. Александр не обращал на жену и ее мечты никакого внимания. Целыми днями он в Гатчине вместе с отцом муштровал солдат и возвращался смертельно усталый.

Отдохнув, он снова спешил в кордегардию. Ожидавшая от семейной жизни несколько иного, жена страдала и все больше замыкалась в себе.

На свою беду, она никак не могла понять, что с юных лет Александр Павлович искал в женщинах забвения, отдыха от сомнений и противоречий, томивших его душу, но никак не идеала, который бы эти сомнения истребил.

Да и как их можно было истребить, если всю свою жизнь он чувствовал себя виноватым в смерти своего отца и по определению не мог найти забвения?

Мария Антоновна Нарышкина, урожденная княжна Святополк-Четвертинская, была его самой большой страстью. Некоторое время серьезную конкуренцию Нарышкиной составляла графиня Бобринская, и из этой связи Александра произошел польский род Варпаховских. Но, в конце концов, всех соперниц победила Нарышкина.

Мария Антоновна Нарышкина была от рождения полячкой, дочерью князя Четвертинского, который в 1794 году во время варшавских бунтов был повешен народом.

Еще очень молодой девицей ее выдали замуж за любимца Александра I, за Дмитрия Нарышкина. Как только государь увидел ее в первый раз, он без памяти влюбился и быстро добился взаимности у Нарышкиной.

Говорят, что в один прекрасный день, когда император был в отличном расположении духа, он назначил Нарышкина оберегермейстером со словами, обращенными к супруге обманутого мужа: «Так как я ему поставил рога, то пусть же он теперь заведует оленями».

Результатом этой связи были трое детей, из которых царь безумно любил дочь Софью. Дети все назывались Нарышкиными, несмотря на то, что муж Марии Антоновны отлично знал, что не он их отец.

В своих воспоминаниях о Венском конгрессе граф Делагард писал, что сам Дмитрий Нарышкин ответил императору Александру на вопрос его: «Как поживает твоя дочь Софья?» «Но, Ваше Величество, ведь она вовсе не моя дочь, а Ваша…»

В другой раз царь осведомился у своего любимца о жене и его детях. Нарышкин цинично ответил: «О каких детях Ваше Императорское Величество справляется? О моих или о Ваших?»

Современники свидетельствуют, что Мария Антоновна была ослепительной красавицей. Кутузов в шутливой форме, но искреннее восхищаясь ею, говорил, что женщин стоит любить, раз есть среди них такая, как Мария Антоновна.