Великие тайны русского престола

Между тем заговорщики уже действовали. В заговоре участвовал даже полковой адъютант Павла I, который и провел во дворец группу заговорщиков.

Среди них были лица, занимавшие высшие посты в государстве, — граф Пален, князь Зубов, его брат граф Зубов, князь Волконский, граф Бенигсен и генерал Уваров.

По дороге в апартаменты императора кто-то из офицеров наткнулся на лакея и ударил его тростью по голове. Лакей поднял крик.

Павел, услышав шум, поднятый заговорщиками, попытался скрыться через двери, которые вели в покои императрицы, но они оказались запертыми.

Он подбежал к окну и спрятался за занавеской. Заговорщики, не найдя императора в постели, на мгновение растерялись. Им показалось, что заговор раскрыт и что это ловушка.

Пален подошел к постели и потрогал простыни рукой.

— Гнездо еще тепло, — усмехнулся он, — птица не может быть далеко!

В следующее мгновение заговорщики нашли императора. Павел стоял в ночной рубашке перед заговорщиками, в руках которых сверкали шпаги.

— Государь, — произнес кто-то из присутствующих, — вы перестали царствовать. Император — Александр. По приказу императора мы вас арестуем!

Павел повернулся к Зубову.

— Что вы делаете, Платон Александрович? — воскликнул он.

В это время в комнату вошел офицер и шепнул Зубову на ухо, что его присутствие необходимо внизу, где опасались гвардии. Зубов ушел, но вместо него вошли еще заговорщики.

— Арестован, что это значит — арестован? — в каком-то оцепенении спросил император.

— С тобой, — с ненвистью, поразившей даже заговорщиков, произнес один из фоицеров, — надо было еще четыре года назад покончить!

— Что я вам сделал? — пролепетал побледневший как смерт император.

Платон Зубов отвечал, что деспотизм его сделался настолько тяжелым для нации, что они пришли требовать его отречения от престола.

В описании дальнейших событий мемуаристы расходятся.

«Император, — вспоминал один из них, — вступил с Зубовым в спор, который длился около получаса и который, в конце концов, принял бурный характер.

В это время те из заговорщиков, которые слишком много выпили шампанского, стали выражать нетерпение, тогда как император, в свою очередь, говорил все громче и начал сильно жестикулировать.

Шталмейстер граф Николай Зубов, человек громадного проста и необыкновенной силы, будучи совершенно пьян, ударил Павла по руке и сказал:

— Что ты так кричишь?

При этом оскорблении император с негодованием оттолкнул левую руку Зубова, на что последний, сжимая в кулаке массивную золотую табакерку, со всего размаху нанес правою рукою удар в левый висок императора, вследствие чего тот без чувств повалился на пол.

В ту же минуту француз-камердинер Зубова вскочил с ногами на живот императора, а Скарятин, офицер Измайловского полка, сняв висевший над кроватью шарф императора, задушил его им».

Другие очевидцы говорят, что Павел пробовал освободиться, и Бенигсен дважды повторил ему: «Оставайтесь спокойным, ваше величество, дело идет о вашей жизни!»

Затем он снял шарф и дал его князю Яшвилю. Подполковник Яшвиль, которого Павел однажды во время парада ударил палкой, накинул на шею императора шарф и принялся его душить.

На основании другой версии, Зубов, будучи сильно пьян, запустил пальцы в табакерку, которую Павел держал в руках. Тогда император первый ударил Зубова и, таким образом, сам начал ссору. Зубов будто бы выхватил табакерку из рук императора и сильным ударом сшиб его с ног.

Но это не имело уже ровно никакого значения, поскольку главная цель заговора была достигнута, и император был убит.

Оставшуюся часть ночи лейб-медик Вилие обрабатывал изуродованный труп Павла, чтобы наутро его можно было показать войскам в доказательство его естественной смерти.

Но, несмотря на все его старания, на лице императора были видны синие и черные пятна. Когда он лежал в гробу, его треугольная шляпа была надвинута на лоб так, чтобы скрыть, насколько возможно, левый глаз и зашибленный висок.

Так закончил свою жизнь первый русский царь, который осмелился выступить против гвардии.

Александр I (1801–1825)

Именно первая четверть 19 века, время царствования Александра I, явилась временем наивысшего подъема Российского государства. При этом Александр I свою личную жизнь устраивал так, как ему хотелось, преступая в какие-то моменты моральные нормы.

«Северный Сфинкс», или заблудившийся византиец

Вспоминая на Святой Елене дела не так давно минувших дней, Наполеон так отозвался об Александре I: «Царь умен, изящен, образован, он легко может очаровать, но этого надо опасаться; он неискренен; это настоящий византиец времен упадка империи… Вполне возможно, что он меня дурачил, ибо он тонок, лжив, ловок».